Олег Кен - Западное приграничье. Политбюро ЦК ВКП(б) и отношения СССР с западными соседними государствами, 1928–1934

«Созданные Антантой балтийские государства, которые выполняли функцию кордона или плацдарма против нас, сегодня являются для нас важнейшей стеной защиты с Запада» (R. Nadolny to Auswärtiges Amt, desp., Moscow, 10.1.1934//DGFP. Ser. С. Vol. 2. P.334 (заявление Радека). См. также: Andrzej Skrzypek. Nie spełniony sojusz? Stosunki sowjecko-niemieckie 1917–1941. Warszawa, 1992. S.63; Susanne Champonnois. The Baltic states as an aspect of Franco-Soviet relations 1919–1934: A policy or several policies?//John Hiden and Alexander Loit.(eds.) The Baltic in international relations between the two world wars. Stockholm, 1988. P.412.

«Эта монополия представляет собой уникальное в мире явление» – отмечал английский посол, предлагая Лондону вообразить себе Правительство Соединенных Штатов преобразованное в единый трест». – (E. Ovey to A. Henderson, 10.3.1931. Soviet Union. Annual report, 1930. – PRO. FO/371/15619/N1831).

«Давно бы пора было бы серьезно изучить, – с бессилием констатировал один из руководителей НКИД, – какие товары, поступавшие до Революции из Польши (и из Прибалтики) на наши внутренние и восточные рынки, мы могли бы импортировать и теперь, освобождая соответственные количества наших товаров для экспорта, в некоторых случаях такая операция может оказаться экономически целесообразной и коммерчески выгодной, например, если за счет ввоза наиболее дешевого лодзинского текстиля мы смогли бы производить у нас более ценный текстиль для экспорта или, например, если бы, ввозя цемент из Эстонии в Ленинградскую область, мы могли увеличил соответствующий экспорт цемента из Новороссийска, попутно разгружая наш транспорт» (Записка Б.C. Стомонякова членам Коллегии НКИД (копии А.П. Розенгольцу, Ш.М. Дволайцкому), [конец декабря 1932 г.] – АВП РФ. Ф. 010. Оп. 4. П. 21. Д. 64. Л. 121).

См., в частности: Отчет об открытии польско-советской Торговой палаты, Варшава, 1926. – ДиМП. Т.4. С. 443–446.

Численность концессионных предприятий в СССР стала сокращаться уже в 1928 г. В 1929 г. из 59 концессий 4 были польскими, 2 – финляндскими, 1 – литовской, 1 – чехословацкой (Год работы правительства. С.318). Созданные по соглашению с фирмами из западных соседних государств предприятия были невелики по вложению капитала и стали первой жертвой взятого в 1929 г. курса «на ликвидацию нездоровых и ненужных концессий, которые были даны в период особо острого голода на ряд товаров потребительского характера» и к которым принадлежали «в первую очередь концессии, данные фирмам из стран Прибалтики и Польши» (Письмо С.М. Кофмана Ю.М. Коцюбинскому, 21.9. 1929. – АВП РФ. Ф. 0122. Оп. 13. П. 146. Д. 24. Л. 54). В августе 1929 г. по «добровольному соглашению» было ликвидировано предприятие ленинградское «Ц. Новик и сыновья», одновременно возник вопрос о закрытии концессии «Ченстоховская фабрика» В течение 1930–1931 гг. все смешанные предприятия и концессионные договора были ликвидированы. См. также решения «О концессиях “Ян Серковский” и “Жесть-Вестен”» от 30.11.1930 и «О концессиях» от 20.11.1931.

См., в частности, решения «О задолженности НКПС» от 13.4.1932, «О Польше» от 1.6.1932; «О переговорах с Латвией» от 23.5.1933. Обсуждавшаяся в 1929 г. перспектива советских инвестиций для создания в Нарве новых энергетических мощностей не была реализована (см. решение «О Нарвском водопаде» от 3.5.1929). Москва неизменно отклоняла предложения о приобретении в собственность заводов и фабрик в соседних государствах, чтобы не попасть в разряд «эксплуататоров» (см., в частности, письмо Б.С. Стомонякова А.И. Свидерскому (20.6.1931) о нецелесообразности приобретения в Латвии нефтеперегонного завода Эрлиха – АВП РФ. Ф. 09. Оп. 6. П. 49. Д. 16. Л. 67–68). Неосуществленными остались выдвигавшаяся польской стороной с середины 20-х гг. идея совместных мелиоративных работ и регулирования системы реки Припять (Письмо Б.С. Стомонякова В.А. Антонову-Овсеенко, 27.4.1930. – Там же. Ф. 0122. Оп. 14. П. 149. Д. 2. Л. 41) и проект использования советскими организациями мощностей финских электростанций на Карельском перешейке (см.: Выписка из протокола № 39 заседания Президиума Северо-Западного областного экономического совещания от 29.3.1926. – ЦПА СПб. Ф. 1000. Оп. 85. Д. 5. Л. 158).

Внешняя торговля СССР за 1918–1940 г.: Статистический обзор. М., 1960. С.19 (по курсу рубля 1950 г.). Оговоримся, что использованная при подготовке этого обзора методика расчетов подвергалась критике специалистов по статистике и экономической истории.

Составлено путем суммирования объемов годового экспорта из СССР и импорта в СССР (в текущих ценах), в торговле с Польшей (47,6 и 113,1 млн. р. соответственно) Румынией (4,0 и 0,4 млн. р.), Финляндией (30,8 и 37,1 млн. р.), Чехословакией (21,С и 98,1 млн. рублей) и общего экспортного и импортного оборота СССР за 1929–1934 г. (4260 млн. р. и 4329 млн. р.). (Подсчитано по: Внешняя торговля СССР за 1918–1940 г. Таблицы 2, 6. Сопоставимых данных по другим странам-лимитрофам не выявлено). Предлагаемая картина создает лишь ориентировочное представление, причем не только в силу использования текущих цен применительно к периоду высокой внутренней инфляции, резкого и неравномерного падения курса валют. В приводимые данные включены транзитные платежи, занимавшие важное место в советских связях с Польшей и Латвией. Так, согласно официальной оценке, в 1928/29 г. часть вывоза, отнесенного по таможенным данным к Латвии (69 млн. р.), должна быть перенесена на другие страны на сумму около 60 млн. р. (Год работы правительства. Первый год пятилетки (1928/29). М., 1930. С.260). Сопоставление данных НКТ-НКВТ с докладами торгпредств свидетельствует с том, что некоторые группы сырьевых товаров (лес, нефтепродукты) порой не включались в общие отчеты и учитывались отдельно. Наконец, сведения о заключенных контракта нередко фигурировали в статистике, относящейся как ко времени их подписания, так и к периоду исполнения, приходившийся на следующий календарный год.