Александр Чичерин: Дневник 1812–1814 годов. Дневник 1812–1813 годов (сборник)

9 апреля. Вторник.

Приказ остановиться в Шавелках нас очень огорчил, потому что мы очень скверно разместились. Причина, вызвавшая такую перемену, объяснялась тем, что передняя колонна была задержана в Друе, не имея возможности перейти Двину вследствие ледохода.

10 апреля. Среда.

Местечко Друя. Переход был очень приятный, погода чудная. До этого нас преследовала скверная погода, поэтому и путь был тяжел, мы еще не могли свыкнуться с такой переменой погоды. Переправа через Двину для нашего батальона была очень затруднительна, как раз в то время возобновился ледоход. Я немного поспорил с Сипягиным, к которому пришел завтракать во время переправы. Мы получили приказ разместиться по квартирам и не идти в Вильно. Местечко Друя очень красиво расположено.

11 апреля. Четверг.

Стоянка в Друе. Проливной дождь и вследствие этого невылазная грязь лишили нас возможности выйти из дома в течение всего дня. Жид Мовша исполнял все наши поручения, получил от нас три рубля и остался очень доволен и счастлив.

12 апреля. Пятница.

Деревня Сальки. Перед выступлением из Друи наш полковой командир собрал нас на берегу Двины, чтобы ждать государя, который, по его предположению, должен был с минуты на минуту прибыть. Дождь нас не щадил, и к довершению нашего разочарования фельдъегерь привез нам известие, что его величество, которого мы ждали, еще не покидал Царское Село. Мы возвратились по квартирам без результата, разве только то, что промокли до костей ради того, чтобы не отвыкать от этой привычки. Сигнал тревоги не был слышен в моей роте, расположенной в конце местечка, и я был очень неприятно поражен, что полк уже целый час в сборе и что остановка только за моей ротой. Мы пустились бегом, и, конечно, полковник Криднер не упустил удобный случай сделать мне выговор. Штаб полка направился в д. Иказни, а моя рота, не доходя немного, свернула влево и заняла 9 деревушек; та, в которой я остановился, называется Сальки. Мой хозяин – небольшой арендатор г. Салманович, 80-летний старик; у него две дочери, из которых одна недурна собой.

13 апреля. Суббота.

Чичерин ночевал у нас, а сегодня утром ему отвели квартиру в другой деревушке, куда он и перебрался.

14 апреля. Воскресенье.

Всем капитанам (ротным командирам) полка приказано явиться к командиру полка в Иказни к 10 часам утра. В том числе явился и я. Нам приказано собрать самые подробные сведения о количестве провианта, который можно застать в занимаемых нами деревушках. В рапортах надо точно донести о количестве хлеба, фуража и скота, принадлежащего как обществам крестьян, так равно и землевладельцам, отдельно у каждого. Поляки были очень изумлены этим распоряжением. Мне было крайне досадно доставить неприятности бедному Салмановичу, у которого было очень мало имущества и он оказался очень хорошим человеком.

15 апреля. Понедельник.

Государь проследовал третьего дня через Друю. Бибиков явился к нам вечером и, как зловещая птица, сообщил нам известия о запрещении иметь экипажи.

16 апреля. Вторник.

Один из наших офицеров, Хрущов, [30]приехал к нам ночью. Он ехал в Друю за провизией и для сопровождения взял одного унтер-офицера из моей роты.

17 апреля. Среда.

Я получил приказание отобрать от моего хозяина декларацию (ведомость) об имуществе, которым он владеет. Форма декларации прислана из полка. Это повергло в уныние все семейство Салмановича. Бибиков был прав, нам позволили иметь только вьючных лошадей, даже верховых не разрешили. Я не рискнул отлучиться из своей деревушки. Приказы сменялись один за другим с быстротой. Я поручил Зотову отнести мое письмо на почту в Друю, он отправился с А. Трубецким, а брат его Сергей тоже отлучился, и я остался один или, вернее, почти один, так как князь Дадиан тоже остался дома. Это простофиля, который или спит, или молчит. Сегодня ночью он вскочил, испугавшись маленького мопса, который незаметно для него спрятался в его постели, стал кричать со всей мочи, уверяя, что он чувствовал, как сам черт по нему прогуливался.

19 апреля. Пятница.

Утром потребовали ротных квартирмейстеров в Иказни. Целый день мы строили всякие предположения, но из полученного вечером приказа о выступлении утром мы узнали, что три роты полка, в том числе и моя рота, должны переменить квартиры. Это нас удаляло от Друи, что для меня было не особенно приятно, так как я начал ухаживать за одной из хозяйских дочерей г. Салмановича; они были действительно хорошие люди.