Лев Шаховской: С театра войны 1877–1878. Два похода на Балканы

Гурко прибыл 12 января в Германлы, где остановился на ночлег. От Филиппополя до Германлы турки сожгли все мосты на железной дороге, и поезда могут двигаться к Адрианополю, только начиная с Германлы. На станции железной дороги оказалось несколько вагонов и локомотивов, и 13-го Гурко продолжал путь к Адрианополю по железной дороге. После многих дней, проведенных на просторе, и непрерывной верховой езды, вагон кажется нам тесным и душным ящиком, в котором нас заперли на несколько часов. Из окон вагона мы видим с одной стороны холмистую местность, переходящую вдали в высокие горы, с другой тянется влажная низменность, поросшая рощами кипарисовых деревьев. По ней шумит Марица зеленоватыми волнами, то пропадая за деревьями, то вновь выходя на простор. День стоит солнечный, теплый. На всем лежит золотистый блеск. Мелькают на шоссе фуры, зарядные ящики, орудия, обозы, казачьи сотни, солдаты, идущие в колоннах поротно, побатальонно, с ружьями на плечах, словно движутся правильные серые квадраты, ощетинившиеся тысячами штыков. У полотна железной дороги течет все та же тесно сплоченная пестрая масса переселенцев. Вот промелькнули грозные укрепления, возведенные турками на естественных и искусственно насыпанных холмах. Раздаются звуки военной музыки, барабанный бой. Почетный караул на станции отдает честь подъезжающему генералу Гурко. Поезд остановился.

Генерал Скобелев встречает Гурко на станции, они обмениваются приветствием, и мы направляемся все через минуту верхом в город. До города три-четыре версты. Мечеть «Султан Селим» высится своими четырьмя минаретами и подавляет своей громадой остальные постройки. Вот и узкие улицы, и дома с навесами. Толпа любопытных смешанной национальности: греков, болгар, армян, евреев, несколько турок, наполняет улицы, раздвигается и теснится, чтобы дать дорогу. Из окон выглядывают женщины. Все смотрят на Гурко. «Гурко, Гурко», – слышится постоянно в толпе. Гурко останавливается на минуту, чтобы выслушать приветствие и короткую молитву, произносимую то болгарским епископом, то армянским, то еврейским раввином, наконец греческим митрополитом Дионисием. Этот Дионисий, известный турокофил, благословивший не так давно турецкие войска, шедшие на войну с Сербией, теперь благословляет нас.

Адрианополь был занят отрядом генерала Скобелева без выстрела, хотя турки и приготовили вокруг Адрианополя 72 укрепленные позиции для встречи русских перекрестным огнем. Эти позиции были рассчитаны на помещение в них стапятидесятитысячной армии, но армия эта, как известно, не дошла до Адрианополя. Часть ее положила оружие на Шипке, часть уничтожил Гурко у Филиппополя. Небольшой гарнизон Адрианополя в шесть тысяч солдат покинул город 6 января, едва только услыхал о поражении Веселя и Сулейман-паши. Вали адрианопольский Джемиль-паша со всеми гражданскими властями уехал в Константинополь тоже 6 января вечером. Гарнизон и власти скрылись из Адрианополя до того поспешно, что бросили на станции железной дороги 26 орудий, воображая, что русские уже близко и что орудия не поспеют увезти. По отъезде властей город остался на попечении иностранных консулов. В городе началась тревога. Никто из жителей не проводил ночи спокойно у себя дома. Хотя пять шестых мусульманского населения и покинули Адрианополь, в городе еще оставались вооруженные мусульмане; множество переселенцев проходили мимо города, могли ворваться в город черкесы и башибузуки. Джемиль-паша оставил, по требованию консулов, 72 солдата для охранения Адрианополя. Эти солдаты держали патрули в городе, но их было слишком мало. Жители вооружались сами и проводили тревожные часы в страхе возможного нашествия башибузуков или черкесов. Русских они ждали с нетерпением и решили выслать депутацию навстречу русским. Депутация эта дошла до местечка Мустафа-Паша, куда вступала в то время кавалерия под начальством генерала Скобелева. Депутация поднесла Струкову хлеб-соль и ключи, как символ сдачи Адрианополя, и просила Струкова поспешить занятием города, – это было 8 января. 10-го вошел в город Скобелев; 13-го приехал Гурко.

14 января в Адрианополь прибыл его высочество великий князь главнокомандующий и совершил свое вступление в древнейшую столицу Турции. Станция железной дороги разукрашена флагами. Блестящие мундиры военных теснятся на платформе. Великий князь выходит из вагона, здоровается, обнимает Гурко и Нагловского. Говорит тому и другому приветственные слова. Садится верхом. По всей дороге шпалерами выстроены войска. Ура гремит и перекатывается по всей линии войск, сливаясь с барабанным боем и звуками военной музыки. В воздухе стоит целый хор оглушающих звуков ура , барабанный бой и музыка сопровождают великого князя всю дорогу до города. У входа в город воздвигнута триумфальная арка из мирта и лавра, на ее верху, окаймленный лавровым венком, портрет государя императора. Развеваются хоругви, блестят иконы и кресты, ризы духовенства. Звучит церковное пение. Женщины поднимают на руках детей, протягивающих маленькими ручонками букеты цветов победителю. Улицы Адрианополя затоплены народом. Балконы и окна домов разукрашены флагами, переполнены женщинами. Оттуда сыплется целый дождь зеленых веток лавра и мирта. Красивая стройная фигура великого князя двигается одна впереди, над шумящей и гудящей толпой. За великим князем плотным строем подвигаются блестящие мундиры военных среди тесно столпившихся по сторонам красных фесок, тюрбанов, восточных лиц тысяч народа, махающего платками, шапками, кричащего приветствия каждый на своем языке.