Валерий Шамбаров - «Пятая колонна» Российской империи. От масонов до революционеров

Пристрастиями Якова Михайловича к оккультизму объясняются и некоторые другие факты его биографии. Скажем, возвращенный после побега в Нарымский край, Свердлов был отправлен в самую глухомань, в село Максимоярское. Там он оказался единственным ссыльным и вступил вдруг в конфликт со священником. О. Павел (Покровский) принялся в проповедях убеждать прихожан не иметь никакого дела с Яковом Михайловичем, называя его «ловцом человеков в сети диавола». Хотя он был тут далеко не первым «политиком». Но священник ополчился только на него! Произошел и такой случай. Стражники при обыске изъяли у Свердлова какие-то чертежи. По совету о. Павла отправили «наверх», начальству. Яков Михайлович объяснял, что это были всего лишь уроки геометрии, иллюстрация к доказательству теоремы Пифагора и т. п.

Может, и впрямь стражники и священник были такими темными людьми? Сомнительно. Священнослужители в России получали довольно высокую общеобразовательную подготовку. Они же сами в церковно-приходских школах преподавали! А выпускники духовных училищ и семинарий, не пожелавшие принять священство, шли обычно работать учителями. Некоторым ученикам духовных заведений полученного образования потом хватало и для правительственных, военных постов — возьмите Сталина, Микояна, Подвойского, Василевского. Поэтому крайне маловероятно, чтобы о. Павел не знал школьной геометрии. Видимо, у Свердлова изъяли не геометрические, а какие-то магические схемы, с помощью которых он пытался общаться с потусторонними силами.

А в другой ссылке, туруханской, Свердлов, как «хронический беглец», тоже попал в отдаленное селение, в Курейку. Но не один, а вдвоем со Сталиным. И… не сошлись характерами. Причем Свердлов-то лез к Иосифу Виссарионовичу, навязывался в друзья. Однако Сталин его порывов не принял, замкнулся и внутренне «отгородился» от него. Может быть, неприязнь объяснялась как раз тем, что Яков Михайлович попытался пропагандировать свои оккультные взгляды? Попробуйте-ка пообщаться с любителями астрологии, магии и т. д., и убедитесь, насколько они «достают» собеседников. Но в любом случае обращает на себя внимание параллель между священником о. Павлом и бывшим учеником духовной семинарии Иосифом Джугашвили. Оба каким-то образом почувствовали в Свердлове нечто чуждое. Темное, нечистое.

Обращает внимание и другое. В обоих случаях, в Максимоярском и Курейке, очутившись в духовном одиночестве, без привычного и послушного окружения (подчиненных, камеры, других ссыльных) Свердлов внезапно «сдает». Оба раза у него начинается странная болезнь — полный упадок сил, головные боли, слабость, бессонница. Оба раза он впадает в настоящую панику и молит товарищей вытащить его в более «цивилизованные» места, где самочувствие сразу восстанавливается. Возникает впечатление, словно своей буйной энергией он подпитывался от окружающих! Извне. А оставшись без источников такой подпитки, выходил из строя, словно машина с севшим аккумулятором…

Но если со Сталиным контакты у него не сложились, то в Нарыме и в Туруханском крае он сошелся душа в душу с другим ссыльным — Шаей Исааковичем Голощекиным, который в общем-то считался личностью сомнительной. Выходец из общины хасидов, он до 27-летнего возраста нигде не работал, ни единого дня. Как и чем жил — неизвестно. Потом прилепился к РСДРП и стал «профессиональным» революционером. Человеком был неприятным, жестоким, туповатым. Журналист В. Бурцев говорил о нем — «палач с некоторыми чертами дегенерации». Нет, вот с ним-то у Свердлова возникала теснейшая дружба. И нетрудно понять, почему. Хасид Голощекин понимал толк в каббалистике, мог что-то подсказать, подучить. У них находились общие темы для разговоров, они вместе имели возможность предаваться оккультным занятиям.

Под данным углом находят объяснение и другие загадки в биографии Свердлова. Например, из тюрьмы он заказывал множество книг по самым различным дисциплинам: анатомии, математике, медицине. Казалось бы, к чему это революционеру? Можно предположить — просто для самообразования, «ликбеза». Но может быть и иначе, что это требовалось для совершенствования в иных науках, оккультных. В ссылках Яков Михайлович с какой-то стати всегда брался лечить товарищей, местных крестьян, а особенно остяков с тунгусами (хантов и эвенков), даже прослыл у них «большим доктором». Спрашивается, откуда такая увлеченность? И как же он лечил, не имея никакого образования, кроме четырех классов гимназии, не имея никаких лекарств? Очевидно, пытаясь использовать изученные им магические приемы.