Юрий Петросян: Османская империя. Великолепный султанат

Опираясь на законы военного времени, младотурецкие власти непрерывно производили реквизиции продуктов у населения. Формально это были принудительные закупки излишков продовольствия по самым низким ценам. По сути дела, это был плохо замаскированный грабеж населения, которое в большинстве своем к 1916–1917 гг. начало буквально пухнуть с голоду. Так, летом 1917 г. по приказу Энвер-паши по всей территории страны прошла так называемая перепись излишков продовольствия. В ходе этой кампании в одной только полуголодной Сирии было собрано и направлено в союзную Германию 240 вагонов зерна. Значительная часть собранного продовольствия попадала в лапы спекулянтов из числа чиновников правительственных ведомств. Центром спекуляции стала специально созданная комиссия по вопросам продовольствия во главе с членом ЦК партии «Единение и прогресс» Кара Кемалем, которого с полным основанием называли «продовольственным диктатором» империи. Обогащение чиновников, ведавших распределением продуктов питания, было ошеломляюще наглым. Лишь часть продовольствия они пускали по законным каналам, огромные же партии различных продуктов шли на черный рынок, где продавались до баснословным ценам. Корреспондент одной из немецких газет писал в ту пору, что на черном рынке в Турции можно было купить все, в то время как бедняки умирали от голода.

Резко обострились внутриполитические проблемы. В империи царил безудержный произвол верхушки младотурок. В ЦК партии «Единение и прогресс» и в ее парламентской группе руководящая роль принадлежала военным. Сам парламент представлял собой лишь законное прикрытие военной диктатуры младотурецких лидеров. Даже решение о вступлении в войну младотурецкое правительство приняло без обсуждения в парламенте. В государственном аппарате вновь воцарились безудержный произвол и взяточничество. Чиновники всех рангов обирали население в ходе разнообразных «кампаний реквизиций», призванных якобы обеспечивать нужды армии и фронта. В ходе таких кампаний у населения отбирали буквально все – одежду и дрова, даже такие далекие от военных нужд предметы, как лампы и женские чулки. В столице, а особенно в провинциях, полиция была всесильна, исчезло само понятие «неприкосновенность личности и имущества».

Младотурецкие триумвиры задавали тон в бессовестном ограблении государственной казны и в наживе за счет населения. Особенно отличился в этом фактический глава триумвирата Энвер-паша. У него появилось несколько дворцов и богатейшая загородная вилла. Все это было возведено за государственный счет. Энвер позволял себе раздавать крупные суммы из средств военного министерства своим приятелям. Огромные средства, взятые из казны, тратил на свои развлечения и официальные вояжи Джемаль-паша. Инспектируя флот, этот деятель возил с собой свиту в 200 человек. Примерно такой же эскорт, кутивший на государственные средства, сопровождал Джемаля в его поездке в Германию. Джемаль-паша не брезговал и крупными аферами, в частности спекулировал сирийским шелком. Когда эта история получила огласку, и в парламенте был поднят вопрос о его неблаговидном поведении, Джемаль-паша послал великому везиру и министру внутренних дел письма протеста, полные «благородного» негодования и наглых угроз своим противникам. В общем, младотурецкие диктаторы творили все, что хотели. Энвер-паша любил повторять: «Нет закона, создай закон!» Глумясь над идеей законности, младотурецкие лидеры проводили через полностью послушный им парламент все нужные для прикрытия их произвола решения.

Положение рабочего класса и крестьянства Османской империи в годы Первой мировой войны было неслыханно тяжелым. В стране возник острый недостаток продуктов питания, во многих районах население буквально голодало. Стоимость прожиточного минимума в 1917 г. возросла в 20 раз в сравнении с предвоенной порой. Между тем налоговое бремя в годы войны еще более увеличилось. Откупщики собирали ашар натурой. Сборы от этого налога целиком шли военному ведомству. Все дела, связанные с взиманием десятины, были тесно переплетены, как, впрочем и остальные мероприятия налоговых ведомств, спекулятивными махинациями. Десятки тысяч государственных служащих контролировали сбор налогов, не забывая при этом о собственном кармане. Стремясь компенсировать убытки от прекращения таможенных поступлений, Порта увеличила и ряд налогов, взимавшихся с податного населения в денежной форме.