Сергей Кремлев - Тайны 45-го. От Арденн и Балатона до Хингана и Хиросимы

Для СССР вопрос о Польше, действительно, был вопросом, прежде всего, безопасности. А для Англии он не был даже вопросом чести – какая там честь! Для Англии «польский» вопрос был вопросом выгоды . Настолько соблазнительной выгоды, что Черчилль не постеснялся благословить кровавую авантюру Варшавского восстания 1944 года, лишь бы сохранить хотя бы призрачный шанс на сохранение в Польше английского влияния.

А Балканы – давняя вотчина англичан, где они конкурировали с немцами, в 1945 году разбитыми и выведенными из игры как конкуренты?

А Венгрия?

А Румыния?

Возврат их в сферу англосаксонского влияния был для Англии и США вопросом только и исключительно выгоды. Переход же их в советскую сферу влияния был для СССР вопросом не только – да! – выгоды, но и вопросом внешней безопасности.

Мог ли кто-то по совести и чести отрицать право СССР иметь в соседях такие Венгрию, Румынию, Чехословакию, Болгарию, которые естественным образом были бы лояльны к СССР и были бы для него не источником тревог и потенциальной военной опасности, как это вышло во Вторую мировую войну, а гарантом безопасности границ и территории СССР?

Не говоря уже о Польше – вечной русской головной боли по причине поведения исключительно самих поляков, готовых перед Второй мировой войной «дружить» с кем угодно, лишь бы против России!

Интересный факт!

Автор книги «Сэр Антони Иден» Алан Кэмпбелл-Джонсон сообщает, что на обеде 15 марта 1943 года Идена с Рузвельтом Гарри Гопкинс сделал показательную запись. Гопкинс отметил, что Иден тогда «дважды высказывался в том смысле, что русские не хотят брать на себя по окончании войны слишком большие обязательства в Европе» и что Сталин «захочет, чтобы на континенте остались значительные контингенты английских и американских войск».

Иден говорил сущую правду: все действия Сталина по обеспечению решающего влияния СССР в той или иной европейской стране определялись весом и влиянием национальных левых сил в этой стране. Сталину не нужны были его ставленники-марионетки, ему были нужны сильные внешние партнёры, опирающиеся в своих странах на массовую поддержку. Это было верно в отношении Болгарии, Чехословакии, Венгрии, Румынии, Югославии и даже Польши, хотя последний случай был особым.

Выше не раз было сказано об арденнском синдроме, но вернёмся к нему ещё раз: очень уж наглядно выявляет он лживость мифа о якобы желании Сталина «завоевать» всю Европу и подчинить её «сталинскому сапогу».

Если бы Сталин хотел всё «завоевать» сам, стал бы он выручать союзников в критической ситуации, ускоряя наше наступление? Ведь Сталин мог и отказаться тогда по примеру неоднократно поступавших так с ним англосаксов.

Да, война, скорее всего, продлилась бы на несколько месяцев дольше, лилась бы лишняя кровь. Но что – по уверениям творцов грязных мифов – была для «людоеда» Сталина людская кровь? Он ведь её, по уверениям мифотворцев, пил вместо лимонада.

Усложнив положение союзников отказом форсировать сроки советского наступления 1945 года, Сталин мог бы получить шанс на более сильное послевоенное влияние в Европе. К слову, может быть, потери наши и не увеличились бы в результате, а даже оказались бы меньшими.

Однако, в отличие от бриттов и янки, Сталин не стремился к диктату в Европе. К тому же Сталин исходил из того, что богатства и мощь национальных государств должны принадлежать тем народам, которые эти государства создали, а не тем, кто эти государства подчиняет себе хитростью и долларом, а потом обирает их. Это была государственная мораль, полностью противоположная буржуазной «государственной» «морали».

Автор предпринятого по «горячим следам» «стратегического и тактического обзора» Второй мировой войны генерал-майор Джон Фредерик Чарлз Фуллер, имея в виду арденнский удар немцев и их последующее сопротивление на Западе в 1945 году, сетовал в 1948 году:

«Политически, вероятно, было бы лучше всего (для немцев, по мнению Фуллера . – С. К. ) оставить Западный фронт совсем и сосредоточить все силы против русских. Этим немцы передали бы всю Германию и Австрию американцам и англичанам и нанесли бы сокрушительный удар по престижу русских»

Рафинированный английский джентльмен, начинавший младшим офицером с подавления буров в Африке, в 1915 году окончивший Академию генерального штаба, во время Первой мировой войны – начальник штаба танкового корпуса, в 1929 году – командир бригады, написал это и не покраснел.