Уильям Ширер - Взлет и падение Третьего Рейха

Так что в России национал-социализм имеет свои, глубокие и крепкие, корни. Беда в том, что России никто не сделал прививки от этой заразы, момент, когда ей можно было переболеть в легкой форме, как корью, упущен. В Америке роль такого доктора-иммунолога сыграл Уильям Ширер.

Почему в Германии хотя и случаются эксцессы, нападения неонацистов на иммигрантов из третьего мира, угроза возрождения нацизма как политического движения бесповоротно миновала? Однажды, после одного из серьезных инцидентов в Дюссельдорфе, я взял интервью на эту тему для «Радио Свобода» у Уолтера Лакера. Профессор Лакер о том, что такое нацизм, знает не понаслышке и не из книг. Он родился в 1921 году в Бреслау (нынешнем Вроцлаве) в еврейской семье. В 1937-м, 16-летним юношей, уехал в Палестину; родители остались и стали жертвами Холокоста.

«То, что происходит сегодня, — это, конечно, не нацизм, — убежденно сказал Уолтер Лакер. — Мы наблюдаем не политическое движение. Посмотрите на их лица — это попросту отбросы общества, мерзавцы. Я имею в виду агрессивные группы, которые ищут врага, и этот враг не обязательно иностранцы, — они избивают инвалидов на улицах, они устраивают побоища после футбольных матчей. Точно такой же феномен существует в любой европейской стране, включая, разумеется, и Россию. Как бы то ни было, в демократическом обществе это не может достигнуть серьезных масштабов. Да, они способны совершать террористические акты, но они никогда не станут политической партией или чем-то в этом роде. Противоядие состоит в том, чтобы изолировать этих людей, мобилизовать общественное мнение. Законодательный запрет?.. Не думаю, что это лучшее решение. Инициатива должна исходить от общества, и если большинство скажет: «Это не наше дело», — государство мало что сможет сделать».

Когда несколько лет назад американские скины задумали пройти маршем по Вашингтону и получили от городских властей разрешение, в столицу со всей страны съехались люди, пожелавшие участвовать в антифашистском шествии. Когда бритоголовые вылезли из своего автобуса и собрались развернуть транспаранты, они оглянулись и увидели многотысячную толпу на всех близлежащих улицах. И хотя шеф полиции уверял их, что не допустит никаких бесчинств (оцепление и впрямь выглядело грозно), новоявленные нацисты рисковать не стали, погрузили свой реквизит обратно в автобус и укатили прочь, от греха подальше.

Гитлер, очевидно, и сам понимал это. В юности он признался своему единственному другу Августу Кубичеку, что ничто его так не обрадовало, как перемена фамилии отцом. Он заявлял, что фамилия Шикльгрубер кажется ему «какой-то грубой, топорной, не говоря уже о том, что она громоздка и неудобна. Фамилию Гидлер он находил… слишком мягкой, а вот Гитлер звучит славно и легко запоминается».

Кубичек, очевидно, единственный друг Гитлера в юности, находившийся радом с ним четыре года, пока в возрасте девятнадцати лет тот не отправился бродяжничать в Вену, в книге «Каким я знал Гитлера в юности» нарисовал интересный портрет своего приятеля, портрет, позволяющий не только заполнить пробелы в биографии германского фюрера, но и до некоторой степени скорректировать бытовавшее ранее представление о характере молодого Гитлера. Кубичек был полной ему противоположностью. Он происходил из хорошей семьи, выучился, как отец, на драпировщика и с удовольствием занимался этим ремеслом, одновременно обучаясь музыке. Позднее он с отличием закончил Венскую консерваторию и, вероятно, сделал бы блестящую карьеру дирижера и композитора, если бы не грянула Первая мировая война.

Во втором и всех последующих изданиях «Майн кампф» это слово было заменено выражением «заразных больных»

Начиная с 1910 года, по исполнении двадцати одного года, Гитлер вступил в призывной возраст. Как вспоминает Хайден, австрийские власти не могли добраться до него, пока он жил в Вене. Им удалось разыскать его лишь в Мюнхене, и молодому человеку было предписано явиться для освидетельствования в Линц. Иозеф Грейнер в книге «Конец гитлеровского мифа» приводит некоторые эпизоды переписки Гитлера с австрийскими военными властями, из которых явствует, что он отверг обвинение в том, что перебрался в Германию, чтобы избежать военной службы Ссылаясь на отсутствие достаточных средств, он попросил разрешения пройти освидетельствование в Зальцбурге, который находился недалеко от Мюнхена Он прошел освидетельствование 5 февраля 1914 года, и его признали негодным к строевой и даже вспомогательной службе по причине слабого здоровья — видимо, было не все в порядке с легкими Тот факт, что он не стал призывником до тех пор, пока власти в конце концов не установили его местопребывание, а ему к тому времени исполнилось двадцать четыре года, очевидно, беспокоил Гитлера, когда взошла его звезда в Германии Грейнер подтверждает слух, ходивший в антинацистских кругах, когда я работал в Берлине, относительного того, что после оккупации Австрии в 1938 году немецкими войсками Гитлер отдал распоряжение гестапо найти официальные документы, касающиеся его призыва на военную службу Попытки обнаружить эти бумаги в Линце не увенчались успехом, отчего Гитлер пришел в бешеную ярость. Документы эти были изъяты одним из членов местного управления, который после войны показал их Грейнеру.