Франсуа-Ксавье Нерар - Пять процентов правды. Разоблачение и доносительство в сталинском СССР (1928-1941)

Их соотношение вполне уравновешено до самого 1936 года, что позволяет поддерживать двойственность официального дискурса. Она особенно отчетливо видна в опубликованной в прессе резолюции президиума ЦКК и коллегии НК РКИ 1934 года «О задачах, формах и методах работы бюро жалоб», текст которой написан М. Ульяновой. Особое внимание привлекает второй пункт: в нем обе задачи бюро жалоб тесно переплетены:

«Не оставлять без рассмотрения ни одной жалобы или заявления, обращая сугубое внимание на те из них, которые сигнализируют о нарушении директив партии и правительства, о невыполнении обязательств перед государством и хищениях социалистической собственности, о прорывах в работе предприятий и нарушениях трудовой дисциплины, о засоренности организаций и колхозов чуждыми элементами, нарушениях революционной законности и др., неослабно борясь с бюрократическими извращениями по отношению к трудящимся со стороны отдельных звеньев госпаппарата и его работников, решительно разоблачая бездушное и формально-чиновничье отношение к нуждам и запросам масс» {460} 460 ГА РФ. Ф. 7511. Оп. 1. Д. 58. Л. 30 (об.). .

Устранению кулаков или всех тех, кто к ним приравнен, придается, следовательно, такое же значение, как и борьбе с нарушением законов или невыполнением постановлений правительства. С 1928 года публикуемые письма и статьи подчеркивают эту функцию жалоб: в «Листках РКИ» в «Правде» многочисленные статьи обсуждают «чуждое» социальное происхождение. Первые статьи этого типа, объединенные заголовком «А что под вывеской?», появляются через месяц после открытия рубрики {461} 461 Правда. 1 апреля 1928. С. 3. Первые номера полностью посвящены проблеме улучшения работы государства с технической точки зрения. . Самая агрессивная из них, озаглавленная «Кулацкий оазис», описывает совхоз в Самарской области: «там все обстоит так, как будто бы советской власти нет и не было». Упомянуто только имя директора, некоего Авдеева. Две других статьи называют поименно лиц, обвиняемых в пособничестве кулакам. С этих пор подобные статьи не часто, но регулярно разоблачают в основном бывших частных владельцев, превратившихся в директоров советских предприятий [144] Например, номера от 11, 21 и 28 апреля разоблачают бывших предпринимателей, бывших офицеров, вступивших в Красную армию. 9 мая на порицание общественности выставляется монастырь, превращенный в колхоз. и в каждой повторяется тезис, что оставлять подобных людей на их постах возмутительно.

Желание сохранить «чистоту» советского общества, исключив из него чужеродные элементы, лежит также в основе проходивших в начале 1930-х годов кампаний по составлению списков лишенных гражданских прав, т. н. «лишенцев» {462} 462 На эту тему имеется диссертация Натали Муан. См.: Moine N. Le Pouvoir bolchevique face au petit peuple urbain. Clivages sociaux, assignation des identités et acculturation à Moscou dans les années 1930. Thèse de l'université de Lyon II, 2000. Особеннго внимания заслуживает глава 3 (С. 150–211). Существенный вклад сделан Гольфо Алексопулосом. Его последняя работа: Alexopoulos G. Stalin's Outcasts: Aliens, Citizens and the Soviet State, 1926–1936. New York, 2003. . Население призывают участвовать в этой кампании: сообщать о социальном статусе тех, кого власть желает отстранить от гражданской жизни {463} 463 См., например, уже упоминавшуюся статью в «Поволжской правде» в январе 1930 года. Списки «лишенцев» составлялись согласно довольно точным критериям и ко всему прочему становились достоянием общественности. Использование «жалоб» для борьбы со скрытыми врагами, определение которых меняется в течение всего исследуемого нами периода, является константой. По-настоящему меняются только акценты: в 1937–1938 годах локусом борьбы, основным содержанием публичного дискурса становится единственная функция «сигналов» — выявление «врагов». После провозглашения на пленуме ЦК в феврале-марте 1937 года лозунга, призывающего к «ликвидации последствий саботажа», более «технический» дискурс начала тридцатых годов отходит на задний план. Недостатки в работе отныне связываются только с вредительством и саботажем. Особенная ценность сигналов как раз в том и состоит, как пишет «Правда» в июле

1937 года, что они позволяют «очистить все органы советского государства от вражеских и негодных элементов» {464} 464 Правда. 22 июля 1937. . Стержнем пропаганды этой эпохи становится «бдительность»: враги представлены как загнанные, почти побежденные, вынужденные скрываться, но в то же время ждущие подходящего момента, чтобы нанести стране роковой удар. «Сигнал», таким образом, призван защитить страну и не дать ей погибнуть, как погибли «Парижская Коммуна и Венгерская революция» {465} 465 Правда Востока. 22 декабря 1937. . После пленума Центрального Комитета в январе 1938 года — хотя злоупотребления подобной практикой подвергнуты осуждению [145] Введенные ограничения касаются только мероприятий внутри партии, это не явления в широком смысле слова. — сигналы все еще должны служить для того, чтобы «вскрывать врагов народа, обманным путем пробравшихся в ряды нашей партии, разоблачать их двурушническую тактику» {466} 466 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 120. Д. 320. Л. 24. Отчет о выборах «в руководящие органы партии», составленный и подписанный Г.М. Маленковым в 1938 году. .