Франсуа-Ксавье Нерар - Пять процентов правды. Разоблачение и доносительство в сталинском СССР (1928-1941)

Более того, челобитные и позднее, после прекращения практики их непосредственной подачи царю, остаются жить в сознании российского человека. Слово это, как и выражение «бить челом», становится синонимом и доноса, и жалобы и в этом смысле используется в XIX веке Гоголем в знаменитой сцене из «Ревизора». Когда самозванец Хлестаков принимает купцов, пришедших к нему на поклон, Гоголь использует это выражение в его прямом смысле, т. е. падать ниц перед кем-либо в знак уважения:

«Хлестаков: А что вы, любезные?

Купцы: Челом бьем вашей милости!

Хлестаков: А что вам угодно?

Купцы: Не погуби, государь! Обижательство терпим совсем понапрасну» {34} 34 Гоголь Н.В. Ревизор. Действие IV. Явление 10 // Гоголь Н.В. Собрание сочинений. Т. 4. М., 1994. С. 259. .

В следующей сцене жена слесаря приходит жаловаться лжеревизору, используя то же самое выражение, которое приобретает иной смысл:

«Хлестаков: Стой, говори прежде одна. Что тебе нужно?

Слесарша: Милости прошу: на городничего челом бью! Пошли ему Бог всякое зло! Чтоб ни детям его, ни ему, мошеннику, ни дядьям, ни теткам его ни в чем никакого прибытку не было!» {35} 35 Там же. Действие IV. Явление 11. С. 261.

Здесь уже речь идет именно о том, чтобы разоблачить или пожаловаться. Для публики 1836 года смысл выражения был, следовательно, совершенно ясен.

Система становится еще более жесткой с появлением Уложения 1649 года, которое запрещает — под угрозой тюрьмы и битья палками — обращаться непосредственно к государю и требует обращаться в соответствующий Приказ. Петр Великий (1682–1725), желавший построить современное государство, также максимально ограничивает возможность непосредственного обращения к царю. В то же время он развивает административную систему, призванную контролировать работу государства и фиксировать нарушения в работе его механизмов. Инструменты контроля, которые Петр I создает, чтобы положить конец повальной коррупции администрации и правительства создадут новые возможности для жалоб и обращений, но на этот раз не к государю, а к государству. Именно для этого и создается в 1711 году Сенат, в чьи обязанности входит контроль над финансами империи, но особый интерес вызывает институт фискалов, учрежденный в том же году.

Речь идет о минимум пятистах человек, помещенных под начало обер-фискала. Эти агенты, имеющие должности в различных административных учреждениях (включая церковь), должны защищать государственную казну, тайно наблюдать за администрацией империи, выслеживая и сообщая в Сенат обо всех взяточниках и провинившихся, о тех, «кто наносит вред интересам государства, каковы бы ни были их имена» {36} 36 Анисимов Е.В. Дыба и кнут: политический сыск и русское общество в XVIII веке. М., 1999. С. 153. . В каждой губернии имелось четыре таких фискала под началом провинциал-фискала, и по одному — два в каждом городе {37} 37 Стешенко Л.А. Фискалы и прокуроры в системе государственных органов России первой четверти XVIII века // Вестник Московского университета. 1966. Серия XII. Право. № 2. С. 52–53. . Они становятся чем-то вроде профессиональных доносителей, с помощью которых государство держит под контролем процесс разоблачения нарушений и фильтруют информацию, поступающую от населения. Последнему, «от высших чинов до крестьян» предлагалось сотрудничать. Доносчику была обещана половина всего, чем владел тот, на кого он доносил, если вменяемые в вину факты подтверждались; если же он был крепостным, то мог к тому же, по указу 1715 года, надеяться на получение свободы {38} 38 Анисимов Е.В. Дыба и кнут… С. 153. .

Фискалы — это всего лишь промежуточная инстанция, призванная собирать сведения, жалобы и доносы: они не проводят расследований {39} 39 Стешенко Л.А. Фискалы и прокуроры… С. 57. . Информация, которую они собирали, передавалась либо в Сенат, которому они служили, либо в суды. Фискалы и их информаторы были очень защищены: если в случае ложного доноса, первые могли быть наказаны только небольшим штрафом {40} 40 Анисимов Е.В. Дыба и кнут… С. 153. , то вторым гарантировалась анонимность: «следует, по возможности, защищать доносителей и не раскрывать их имен, чтобы не напугать других доносителей» {41} 41 Там же. С. 154. . Этот статус «неприкасаемых» вызывал настоящую озлобленность в политической и церковной элите того времени, которую, как известно, новые царские агенты не щадили [16] Их самыми знаменитыми жертвами стали князь Гагарин, губернатор Сибири и даже князь Меншиков, хотя он и был приближенным царя. . В 1712 году митрополит Степан Яворский публично осудил этот «порочный» закон, а граф Долгорукий назвал фискалов «антихристами и жуликами» {42} 42 См. Ключевский В.О. Курс русской истории, урок 66; Анисимов Е.В. Дыба и кнут. С. 152. .