Франсуа-Ксавье Нерар - Пять процентов правды. Разоблачение и доносительство в сталинском СССР (1928-1941)

«Издание листовки было предположено уже после разгрома оппозиции и когда вожди ее отказались от борьбы. Мы увидели, что оппозиция собственно не хочет радикальных измений и борится главным образом за м смену лиц» {237} 237 Там же. Л. 37. .

Политическая полиция заставляет их подробнейшим образом рассказать, как был написан текст, каким способом размножался. Они также вынуждены написать письмо в областной комитет партии. Их судьба неизвестна, но статья обвинения и передача дела, по решению ОГПУ, на специальную комиссию, заставляют опасаться самого страшного наказания. Тексты, которые от них остались, доказывают, что они отдавали себе отчет в своей участи:

«Многие из привлеченных к этому делу — погибнут, и все это честные ребята. Мне жаль их, жаль и себя. Что привело их к такому финалу? Только болезненно внимательное отношение к революции, к судьбам трудящихся. Ведь сердце обливается кровью, когда читаешь статью Кольцова о детях рабочих, ползающих под ногами взрослых и вылизывающих плевки, о постройке рабочими церквей; о том, что с крестьян дерут по 150–200% за ссуду; о том, что мостовые мостят драгоценными камнями; о десятках миллионов выбрасываемых и растрачиваемых; о реставрации довоенных земельных отношений на Востоке СССР и т. д. и т. д. Злость берет, когда нэпман и бюрократ роскошествуют и имеют возможность залезать в Государ, аппарат и там “хозяйничать” разбазаривая СССР» {238} 238 Там же. Л. 7 .

Тем не менее этот род литературы не исчезает вовсе. Явление сохраняется, хотя во второй половине тридцатых годов уже невозможно найти следов столь многочисленных листовок. Но среди писем читателей и тех, что получали деятели высокого ранга, всегда будет, как мы увидим, значительное количество анонимных писем, обличающих политику власти, и так будет продолжаться до конца исследуемого периода. Множество советских людей так никогда и не отказались от попыток выразить власти свое несогласие {239} 239 Об этом см. также неизданное сообщение Габора Риттерспорна на VI Всемирном конгрессе «Центральных и Восточноевропейских исследований» (2000): Rittersporn G. The Great Cause against Bolshevik Practice: High Hopes and Frustrated Loyalties in the Prewar USSR (машинописный экземпляр). .

Первая половина тридцатых годов отмечена прекращением массового использования населением традиционных форм выражения недовольства. Дело не в том, что то или иное явление устаревает, в еще меньшей степени это является признаком того, что, по сталинской формуле, «жить стало лучше». Исчезновение из социальной жизни протеста — это главным образом и прежде всего результат репрессий. Зачинщики забастовок, организаторы демонстраций, распространители листовок подвергаются преследованиям, арестам и наказаниям. В обществе дефицита, каким было советское общество первых пятилеток, нет даже необходимости прибегать к смертной казни или отправлять в концлагерь, чтобы обречь человека на гибель. Достаточно было увольнения, означавшего потерю преимущественных прав на снабжение и жилье. Арест навечно становится клеймом и навсегда меняет жизнь обвиняемого. Поэтому находится все меньше и меньше мужчин и женщин, находящих в себе мужество во всеуслышание заявить о своем несогласии и отчаянии. Тем более что власть выхолащивает содержание традиционных форм протеста. Демонстрация перестает быть его символом, она становится проявлением подчинения и одобрения. Из революционного бунта она превращается в воплощение порядка и уважения. Сама стачка приобретает сакральные черты и теряет свой первоначальный смысл, оставаясь в некоторых случаях лишь инструментом в руках правящего режима. Советские люди, таким образом, лишаются всех этих инструментов. Поэтому-то они и продолжают использовать тот единственный канал, который им оставляет власть, — письма. Ибо новая власть не только не преследует их авторов, но, наоборот, поощряет граждан идти по этому пути: теперь нужно понять, почему.

Выступления левой оппозиции были окончательно подавлены на XV съезде партии в декабре 1927. После многочисленных преследований деятели, противившиеся политике, проводимой в СССР со времен окончания Гражданской войны, исключены из партии и нейтрализованы. Последний «бой ради спасения чести» {240} 240 Sokoloff G. La Puissance pauvre: une histoire de la Russie de 1815 à nos jours. Paris, 1993. P. 352. , который дали такие заслуженные большевики как Троцкий, Зиновьев и Каменев, был ими проигран: им пришлось публично покаяться. Лишь Троцкий не уступил и в сопровождении нескольких верных товарищей вынужден был отправиться в изгнание [72] Троцкий был выслан в Турцию 22 января 1929 года, затем, 20 февраля 1932, лишен советского гражданства. Атака на «правую» оппозицию начинается в конце 1928 года: «правый оппортунизм» был осужден на ноябрьском пленуме. В течение 1929 года регулярно подвергаются нападкам Бухарин и близкие к нему люди. Лидеры правой оппозиции — Бухарин, Рыков и Томский вынуждены оставить свои официальные должности: Сталин и его окружение отныне безраздельно властвуют в партии и советском государстве. .