Франсуа-Ксавье Нерар - Пять процентов правды. Разоблачение и доносительство в сталинском СССР (1928-1941)

Увы, источники, которыми мы располагаем, не позволяют нам развернуто ответить на эти вопросы и в полной мере оценить объективные последствия доносительства. Первая трудность связана с материалами, хранящимися в архивах: лишь в небольшом числе случаев нам известны выводы расследования и принятые меры, если они были приняты. Но проблема коренится глубже. Уже в тридцатые годы сами работавшие с сигналами населения службы с трудом могли представить точный отчет о мерах, принятых по следам обращений. Свидетельство тому — следующее описание 1935 года, касающееся Наркомата земледелия:

«Зачисления дел в группу законченных произвольны и безответственны, во многих случаях совершенно неясно, почему и кем дело направлено в группу законченных, т. к. никаких заключений и пометок нет; в других случаях, хотя и есть пометка консультанта, что дело закончено (пометок Зав. Приемной, который собственно только и вправе направлять дела в архив, — на карточках нет), однако, не указана дата окончания дела и конечный результат, есть случаи, когда дело признается законченным только потому, что от учреждения, куда направлена жалоба, имеется сообщение о получении этим учреждением направленной из НКЗ жалобы.

Так, повыборочная проверка показала, что из 137 дел, числящихся законченным по Горьковскому краю, только на 12 карточках имеется виза консультантов и указан срок окончания дела, в 78 случаях все оформление законченности дела заключается в подчеркивании графы “окончено”, в 47 случаях даже и такой отметки нет и никому неизвестно, почему эти карточки и, следовательно, дела находяся в архиве. В части результатов оконченных дел, такая же безответственность и неразбериха. Так, по тем же 137 делам отметки “отказано” имеются на 13 карточках, отметки “удовлетворено” на 5, отметка “дано раз'яснение” на 29, на остальных же 90 карточках нет отметок и никто не знает, чем же расследование этих жалоб закончилось» {853} 853 Там же. Ф. 7511. Оп. 1. Д. 143. Л. 31–32. .

Это в еще большей мере делает уязвимыми выводы, которые мы здесь предлагаем. Чтобы сделать их, мы располагаем информацией двух типов: статистическими данными, представленными самими службами приема, и тем небольшим количеством конкретных фактов, которые можно установить по сохранившимся делам.

Отчеты, регулярно составлявшиеся бюро жалоб или многочисленными секретариатами, всегда подводят итоги расследования фактов, содержащихся в письмах граждан. Но эти данные крайне неточны. Подавляющее большинство писем распределено по самым общим, конкретно ничего не значащим категориям, и понять, какое же было принято решение чрезвычайно трудно. Поэтому большую часть этих статистических данных использовать нельзя. В более 85% случаев, зафиксированных чиновниками Горьковского областного бюро жалоб для отчета на IV партийной конференции 1933 года {854} 854 ГАНО. Ф. 5944. Оп. 1. Д. 115. Л. 59. , «меры» были «приняты», но в чем они состояли — неизвестно. Введение такой неопределенной категории как «даны указания» делает практически невозможным понять, судьбу 2968 писем из 3178 (почти 94%!). В остальном речь идет о конкретных санкциях в каждом отдельном случае: от простого предупреждения до передачи дела в суд. Этот анализ на основе статистических сведений, кроме того, неизбежно будет фрагментарным, поскольку у нас вообще нет данных за достаточно длительный отрезок времени.

Другой важнейший источник — это дела, которыми мы располагаем, и выводы, что имеются в некоторых из них. В этом случае сведения опять неполные и, главное, разнородные: их характер во многом зависит от архивного фонда. Областные архивы с этой точки зрения заслуживают гораздо больше доверия, чем центральные. Дела из «Крестьянской газеты» или Политического управления Красной армии относительно укомплектованы и часто содержат окончательное решение, другие совсем не так полны (например, дела из Центральной контрольной комиссии содержат множество документов, касающихся процесса расследования, но мало — отражающих конечный результат). Наконец, отсутствие доступа к архивам политической полиции особенно сильно сказывается на качестве обсуждения этой стороны вопроса. Практически невозможно отследить дело, когда решение принимается не тем органом, который проводит расследование. Так, например, передача дела в НКВД совершенно не обязательно автоматически означает, что подозреваемый был арестован, а его арест не всегда означает расстрел. То же относится к лицам, чьи дела были «переданы в суд», их участь как правило, неизвестна.