Коллектив авторов - Новая история стран Азии и Африки. XVI–XIX века. Часть 2

Подпольная деятельность младобухарцев в основном сводилась к тайной организации нелегальных новометодных школ, распространению (с помощью бухарских татар) издававшейся легально в России мусульманской прессы, направлению бухарской молодежи на учебу в Россию и за границу (преимущественно в Стамбул), организации «Товарищества священной Бухары» для издания учебников, изданию газеты «Турон» на узбекском языке и «Бухоро-и-шариф» на таджикском.

Важную роль в становлении младобухарского движения сыграло бухарское студенческое землячество в Стамбуле «Бухара Талим Маориф», возникшее в 1908 г. Из него в 1911 г. выделилась организация «Турон Нашри Маориф», которая работала в контакте с младотурками и строила планы проосманского переворота в Бухаре и всеобщего восстания в Средней Азии. Часть ее членов планировала создание таким путем Среднеазиатского ханства, другая часть во главе с Саидом Ахрори выступала за республику с выборным президентом. Однако в 1912 г. Исмаил Гаспринский и Махмудходжа Бехбуди, выступавшие за сохранение связей с Россией, отсоветовали бухарским эмигрантам «развивать идею пантюркизма» и вообще надеяться на османов. К 1914 г. мдладобухарцы пришли фактически расколотыми на традиционалистов (пантюркистов и панисламистов) и либералов-модернистов.

Под влиянием младобухарцев и на основе общей с ними платформы (агитации за просвещение, против невежества и мракобесия, феодального деспотизма и беззакония) возникло и либеральное течение в Хиве, впоследствии оформившееся в партию младохивинцев . В 1910 г. либералы Хивы выдвинули «Проект реформ» с требованием организации национальных школ и упорядочения чиновничьего аппарата. Но к ним никто не прислушался. Ситуация в Хиве была другой, чем в Бухаре: здесь не было ни газет, ни издательств, и функционировали всего две новометодных школы, в основном – для приезжих татар. Русских и татар в Хиве к началу XX в. было 5930 человек. Они оказывали определенное влияние на развитие просвещения и культуры в ханстве. Кроме того, ежегодный уход до 3 тыс. хивинцев на заработки в Туркестан с последующим их возвращением, поступление в Хиву русских газет, а также пропаганда британской и османской агентуры, способствовали проникновению в среду местного населения как идей джадидизма и мусульманского реформаторства, так и панисламизма и, несколько позже, пантюркизма.

Однако младохивинцы еще больше, чем младобухарцы, были изолированы от основной части своих земляков, тем более, что тех раздирали не столько политические или идеологические, сколько этнические споры. Государственный аппарат и городские профессии были в основном в руках узбеков, экономические позиции – в руках русских, татар и узбеков, а туркмены, казахи и каракалпаки, находясь в процессе перехода к оседлости, вели борьбу за земельные и водные ресурсы с узбекским дехканством. В то же время туркмены, составляя военно-служилое сословие ханства, претендовали на власть. Этим пользовалось царское правительство, посылавшее против туркменов карательные отряды, формально – для защиты мирных земледельцев, фактически для поддержания в Хиве постоянной напряженности и этнической вражды. В борьбе с царскими войсками на первые роли выдвинулся туркменский племенной вождь Курбан Мамед, по прозвищу Джунаид-хан, с 1912 г. партизанивший в пустыне Каракум. Его стычки с ханскими войсками и русской полицией были, пожалуй, главной особенностью внутриполитического положения в Хиве.

О младохивинцах заговорили только в 1916 г., а до этого они, если и существовали, то скорее не как движение, а как умонастроение, идейное течение среди части буржуазии, чиновничества и даже духовенства, недовольной и российским господством, и слабостью ханской власти, неспособной обуздать Джунаид-хана (по слухам, связанного с англичанами) и вообще справиться с межэтническими противоречиями. Среди младохивинцев, выдвинувшихся до 1914 г., наиболее заметны были чиновник ханский канцелярии Саидахмед Матмурадов, религиозный деятель Баба-Ахун Салимов и владелец хлопкоочистительного завода Мулла Джуманияз Султанмурадов.

Младобухарцы и младохивинцы, однако, не играли заметной роли (за отдельными исключениями типа Фитрата) в политической жизни Туркестана. Большинство мусульманских деятелей края, находясь в постоянном контакте с его русским населением и с общероссийской мусульманской партией «Иттифак аль-муслимин» (Союз мусульман), связывали свои надежды, особенно после 1905 г., с либерализацией порядков в Российской империи и сотрудничеством с партией кадетов. Однако после 1907 г. политика царского премьера Столыпина, закрывавшего национальные школы, газеты и организации, вызвала разочарование туркестанских джадидов. После 1908 г. наступило охлаждение между ними и кадетами, которые, отвергая претензии джадидов, игнорировали национальные интересы мусульман империи, в том числе Туркестана, все более сдвигаясь на позицию «единой и неделимой» России. В этих условиях все более ослабевало пророссийское крыло «Иттифак аль-муслимин» и все более усиливались панисламистские и пантюркистские настроения среди туркестанских джадидов, во многом подхлестнутые младотурецкой революцией 1908–1909 гг. в Османской империи и итало-турецкой войной 1911–1912 гг., вызвавшей солидарность всего мусульманского мира с османами и триполитанскими арабами. Определенное влияние на умонастроения в Средней Ази оказали и революционные события 1905–1912 гг. в Иране и Китае Но более значительным было воздействие возникшего в Стамбуле в 1911 г. общества «Тюрк оджагы» (Тюркский очаг), выступившего за создание «Великого Турана» под османским руководством.