Коллектив авторов: Новая история стран Азии и Африки. XVI–XIX века. Часть 2

Все земли в могольском государстве делились на три основные категории. Из государственного домена ( халиса ) падишах раздавал должностным лицам за службу военные лены ( джагиры ). Ленник ( джагирдар ) получал право сбора с территории своего джагира причитающихся казне налогов. Джагир предоставлялся за военную службу: на полученные с пожалованных земель доходы джагирдар был обязан вооружить и поставить в шахскую армию определенное число воинов в зависимости от своего ранга – мансаба . Налоговое ведомство постоянно контролировало расходы джагирдаров и боролось, хотя и безуспешно, с их злоупотреблениями. В любой момент джагир могли отобрать или предоставить в другом месте. Это делалось для того, чтобы джагиры не превращались в наследственные владения, а их держатели – в суверенных правителей. На практике, однако, именно это зачастую и происходило, и в источниках XVII в. часто встречаются «давние» или «наследственные» джагиры. Джагир постепенно приобретал черты суверенного феодального владения. Из земель халиса государи раздавали свободные от уплаты налогов пожалования ( суюргал ) храмам, мечетям, другим религиозным учреждениям, что считалось богоугодным делом. Значительную прослойку феодального класса составляли заминдары – либо мелкие феодалы, выходцы из общинной верхушки, либо индусская знать, сохранившая и при мусульманских владыках свои владельческие права на земли в обмен на покорность и уплату дани. Многие заминдары поступали на службу к могольским падишахам и получали свои же земли уже в качестве «наследственного джагира ». Помимо государственных земель и военных ленов существовали земли, находившиеся в частной собственности (они обозначались специальным термином милк ). Это были пустоши, освоенные владельцем на собственные средства, земли под домами в городах, участки и целые деревни, подаренные храмам и мечетям, а также сами земли полноправных крестьян-общинников. Эти земли передавались по наследству, могли быть объектом купли-продажи, но кастовые правила и общинные традиции накладывали на эти операции ряд ограничений.

Главной формой налогообложения был мал (или харадж ) – земельная рента-налог, которую полноправные общинники платили либо государству, если земля входила в фонд халиса , либо феодальному держателю. Этот налог, который при Акбаре стали взимать в денежной форме, был крайне тяжелым, поскольку в отдельные годы составлял даже половину урожая. Помимо ренты, с крестьян взималось еще множество налогов, включая и «незаконные» (в пользу местных феодалов), с которыми государство безуспешно боролось. Не менее обременительными были для крестьян принудительная работа на строительстве дорог, крепостей, каналов, участие в загонной охоте феодальных владык, постой армии, разорявшей деревни не хуже неприятеля. Формально крестьянин в Могольской Индии был лично свободен, не знал крепостного права и барщины, но, покинув свою общину, он везде становился чужаком и лишался каких-либо прав. Крестьян-недоимщиков, бежавших из деревни, местным властям предписывалось ловить и карать. Для сбора недоимок и борьбы с крестьянским протестом часто применялись жестокие репрессии.

Города (в XVII в. в них проживало 15–20 % населения) играли роль экономических, административно-политических и культурных центров. Многие из них были весьма многолюдны: население Дели, Лахора, Агры, Ахмадабада в XVII в. превышало полмиллиона человек. Между городом и деревней существовал, пусть и ограниченный, обмен товарами. В городе развивался целый ряд ремесел, которые отсутствовали в сельской местности; для городского ремесла вообще был характерен более высокий уровень техники и разделения труда. Особенно высокого уровня развития достигло городское ткачество. В нем появились новые орудия труда, например – станок для крупноузорных тканей, ленточный станок, новые технические приемы (набойка тканей). Активно развивалось разделение труда: производство некоторых тканей делилось на 12 операций, выполнявшихся отдельными работниками, которые подчас жили в разных городах и были связаны между собой через рынок. Далеко за пределами Индии славились бенгальские муслины – хлопчатобумажная ткань невероятной тонкости и красоты. Нить, которая шла на их изготовление, была невидима для прядильщицы, которая ставила на солнце тазик с водой и протягивала над ним нить, чтобы видеть хоть тень от нее на поверхности воды. Руки этих женщин и девушек были способны различить на ощупь более 20 степеней тонкости нити! Знамениты были и индийские набивные ситцы: для господина Журдена, героя мольеровской комедии «Мещанин во дворянстве», обзавестись халатом из такого ситца значило приобщиться к аристократии. Высокого уровня достигла обработка металла, особенно в оружейном деле: европейцы хорошо отзывались об индийских пушках, мушкетах и пистолетах. В прибрежных городах, особенно в Сурате, строились корабли европейского типа, и английская Ост-Индская Компания часто заказывала их для себя.