Ди Браун - Схороните мое сердце у Вундед-Ни

Большеротый и его компания отсутствовали два месяца, распространяя слухи о том, что всех военных вождей ожидают превосходные подарки, если те явятся в форт Ларами и подпишут новые договоры. 16 января 1866 г. посланцы вернулись, ведя с собой две группы обнищавших индейцев брюль-сиу во главе со Стоящим Лосем и Проворным Медведем. Стоящий Лось сказал, что его народ потерял много лошадей во время урагана и что на реке Репабликан стало мало дичи. Пятнистый Хвост, глава индейцев брюль, придет, как только его дочь сможет отправиться в путь. У нее сильный кашель. Стоящий Лось и Проворный Медведь с радостью подписали договор, получив одежду и съестные припасы для своих людей.

"А что же Красное Облако? - допытывался полковник Менадье. - Где Красное Облако, Боящийся Своих Лошадей, Тупой Нож? Где те вожди, которые сражались с солдатами Коннора?" Большеротый и другие "бездельники из Ларами" заверили его в том, что вожди вскоре прибудут. Их нельзя торопить, особенно в Месяц Сильной Стужи.

Прошли недели, и вот в марте прибыл вестник от Пятнистого Хвоста, сообщивший полковнику Менадье, что вождь индейцев брюль вскоре придет обсудить договор. Дочь Пятнистого Хвоста, Легкая Нога, очень больна, и он надеется, что солдатский доктор вылечит ее. Через несколько дней, узнав о том, что Легкая Нога умерла в пути, полковник с ротой солдат и санитарной повозкой выехал навстречу траурной процессии индейцев брюль. Был холодный слякотный день. Окрестности Вайоминга были почти лишены растительности, ручьи скованы льдом, бурые холмы местами покрыты снегом. Мертвая девушка была обернута в оленью кожу, крепко перевязана ремнем и пропитана дымом это подобие гроба было подвешено между двумя ее любимыми лошадьми, двумя белыми мустангами.

Тело Легкой Ноги перенесли в санитарную повозку, ее белых лошадей привязали позади повозки, и процессия двинулась дальше к форту Ларами. Когда Пятнистый Хвост приблизился к форту, полковник Менадье вывел весь свой гарнизон встретить скорбящих индейцев.

Полковник пригласил Пятнистого Хвоста в свой штаб и выразил ему соболезнование по поводу потери дочери. Вождь сказал, что в те дни, когда между белыми людьми и индейцами был мир, он не раз привозил свою дочь в форт Ларами, что ей нравился форт и что ему хотелось бы установить ее погребальный помост на гарнизонном кладбище. Полковник Менадье немедленно дал на это разрешение. Он был удивлен, увидев, что глаза Пятнистого Хвоста наполнены слезами. Он не знал, что индейцы умеют плакать. Испытывая некоторую неловкость, полковник переменил тему разговора. Великий Отец в Вашингтоне посылает новую мирную комиссию этой весной; полковник надеется, что Пятнистый Хвост сможет остаться поблизости от форта до прибытия комиссии; существует крайняя необходимость сделать Бозменский тракт безопасным для движения. "Мне известно, что этой весной на тракте будет очень большое движение, - сказал полковник, - в направлении приисков Айдахо и Монтаны".

"Мы считаем, что с нами поступили несправедливо, - отвечал Пятнистый Хвост, - и что мы имеем право на компенсацию за ущерб и страдания, причиненные нам строительством множества дорог через нашу страну, ибо строители разогнали или уничтожили бизонов и дичь. В моем сердце великая скорбь, и я не могу говорить о делах; но я дождусь советников, которых пришлет Великий Отец, и увижусь с ними".

На следующий день Менадье устроил военные похороны Легкой Ноги; перед самым закатом процессия двинулась к гарнизонному кладбищу вслед за гробом, обернутым в красные одеяла и установленным на лафете пушки. По обычаю индейцев брюль женщины подняли гроб на помост, покрыли его свежей бизоньей шкурой и привязали гроб к помосту ремнями. Небо было покрыто свинцовыми тучами, и с наступлением сумерек начал падать мокрый снег. По команде солдаты, отвернувшись от гроба, дали три залпа один за другим. Затем они вместе с индейцами двинулись обратно в гарнизон. Артиллерийский расчет оставался возле помоста всю ночь. Артиллеристы разложили большой костер из сосновых поленьев и стреляли из гаубицы каждые полчаса до наступления утра.

Через четыре дня Красное Облако с большим отрядом воинов внезапно появился около форта. Сначала он остановился в лагере Пятнистого Хвоста, и два вождя сиу радовались встрече, когда в сопровождении солдат явился Менадье, чтобы препроводить их обоих пышно и торжественно, под звуки барабанов и горнов в штаб гарнизона.

Когда Менадье сказал Красному Облаку, что члены новой мирной комиссии не прибудут в форт Ларами раньше чем через несколько недель, вождь оглала рассердился. Большеротый и другие вестники говорили ему, что, если он придет и подпишет некий договор, ему дадут подарки. Ему необходимы ружья, порох и припасы. Менадье ответил, что он может выдать прибывшим индейцам оглала съестные припасы с армейских складов, но что он не уполномочен раздавать ружья и порох. Тогда Красное Облако захотел узнать, что этот договор дает его народу; они и прежде подписывали договоры, и всегда оказывалось, что в результате индейцы что-нибудь давали белым людям. На этот раз белые люди должны дать что-нибудь индейцам.