Ди Браун - Схороните мое сердце у Вундед-Ни

Чивингтон весьма разгневался на офицеров и поднес кулак к лицу лейтенанта Крамера. "Черт бы побрал всех сочувствующих индейцам! - кричал он. - Я прибыл убивать индейцев и считаю справедливым и честным использовать против них любые средства, существующие на этом свете".

Сол, Крамер и Коннор должны были или присоединиться к этой экспедиции, или предстать перед военным трибуналом, однако они тайно решили, что не будут приказывать своим людям открывать огонь, разве только это будет необходимо для самозащиты.

В девять часов вечера 28 ноября отряд Чивингтона, насчитывавший теперь вместе с солдатами Антони семьсот человек, выступил из форта, построившись в колонну по четыре. Четыре гаубицы сопровождали кавалерию. Звезды ярко сверкали на ясном небе, ночной воздух пробирал морозом.

В проводники Чивингтон мобилизовал шестидесятидевятилетнего Джеймса Бэкварта, мулата, жившего вместе с индейцами в течение полувека. Целебный Теленок Бэкварт пытался отговориться, но Чивингтон пригрозил повесить старика, если тот откажется провести солдат к стоянке шайенов и арапахов.

По мере продвижения колонны стало ясно, что плохие глаза и ревматизм мешают Бэкварту быть полезным проводником. У одного из домов фермы возле Спринг-Ботем Чивингтон остановился и приказал вытащить хозяина фермы из постели, чтобы заменить им Бэкварта. Хозяином фермы был Роберт Бент, старший сын Уильяма Бента. Всем трем сыновьям Бента, которые были наполовину шайенами, вскоре предстояло встретиться у Санд-Крик.

Лагерь шайенов был расположен в подковообразной излучине реки Санд-Крик, к северу от ее почти высохшего русла. Вигвам Черного Котла был в центре селения, а Белая Антилопа и Боевое Оперенье со своими людьми располагались западнее. Восточнее, на некотором удалении от шайенов, был лагерь арапахов Левой Руки. В общей сложности в излучине реки находилось около шестисот индейцев, две трети которых составляли женщины и дети. Большинство воинов по совету майора Антони охотились на бизонов для снабжения лагеря и находились в нескольких милях к востоку.

Индейцы были настолько уверены в своей полной безопасности, что даже не выставили ночных караулов, охраняя лишь табун лошадей, находившийся в загоне ниже по реке. Первым предвестником атаки послужил для них послышавшийся незадолго до рассвета топот копыт на песчаных отмелях. "Я спал в вигваме, - рассказывал Эдмон Журье. - Сначала я услышал, как скво говорили снаружи о том, что к лагерю приближается множество бизонов; другие говорили, что это множество солдат". Журье немедленно вышел из вигвама и направился к палатке Серого Одеяла Смита.

Джордж Бент, спавший неподалеку, рассказывает, что он еще был под своими одеялами, когда услышал крики и шум людской беготни в лагере. "Со стороны ручья множество кавалеристов рысью мчались на лагерь... Можно было разглядеть и других солдат, скакавших в направлении загона с табуном индейских лошадей, находившегося к югу от лагерных стоянок; в самих лагерях царили смятение и шум: мужчины, женщины и дети, полураздетые, выскакивали из вигвамов; женщины и дети пронзительно кричали при виде солдат; мужчины возвращались в вигвамы за оружием... Я посмотрел на вигвам вождя и увидел, что Черный Котел прикрепил большой американский флаг к концу высокого шеста и стоял перед своим вигвамом, держа шест с флагом, развевавшимся в сером свете зимней зари. Я слышал, как он кричал людям, чтобы они не боялись, что солдаты не причинят им вреда. Потом солдаты с двух сторон открыли огонь по лагерю".

Тем временем юный Журье присоединился к Серому Одеялу Смиту и рядовому Лодербеку, находившимся в палатке торговца. "Лодербек предложил выйти навстречу солдатам. Мы пошли. Не успели мы выйти из палатки, как я заметил, что солдаты начали спешиваться. Я подумал, что это артиллеристы и что они собираются обстрелять лагерь из пушек. Не успел я и слова вымолвить, как солдаты начали стрелять из винтовок и пистолетов. Увидев, что мне не добраться до них, я бросился бежать, оставив Лодербека и Смита".

Лодербек на мгновение остановился, но Смит продолжал идти к кавалеристам. "Пристрели к чертям этого старого сукина сына! - выкрикнул какой-то солдат из шеренги. - Он ничем не лучше индейца". При звуке первых выстрелов Смит и Лодербек повернулись и побежали к своей палатке. Сын Смита, метис Джек, и Чарли Бент уже укрылись в ней.

К этому времени сотни женщин и детей шайенов собрались вокруг флага, который держал Черный Котел. Туда же сверху по сухому руслу реки бежали многие индейцы из лагеря Белой Антилопы. В конце концов, разве не говорил полковник Гринвуд Черному Котлу, что, пока флаг Соединенных Штатов развевается над ним, ни один солдат не станет стрелять в него. Белая Антилопа, старик семидесяти пяти лет, безоружный, с темным лицом, казалось потрескавшимся от солнца и непогоды, широким шагом направлялся к солдатам. Он все еще был уверен в том, что солдаты прекратят стрелять, как только увидят американский флаг и белый флаг капитуляции, который только что выкинул Черный Котел.