Ди Браун - Схороните мое сердце у Вундед-Ни

Сибли немедленно ответил на оба послания. Он бранил Вороненка за отказ выдать пленных, говоря, что такие действия не могут способствовать заключению мира, но оставлял без внимания призыв вождя найти способ прекращения борьбы. Вместо этого Сибли написал длинное письмо предателю Вабаше, подробно проинструктировав его, как, используя белый флаг, передать пленных. "Я буду рад принять всех подлинных друзей белых, - обещал Сибли, и, чем больше они приведут пленников, тем лучше. Однако я достаточно силен для того, чтобы подавить всех тех, кто встанет на моем пути, и покарать тех, кто обагрил свои руки невинной кровью".

Получив холодный ответ Длинного Торговца на свою просьбу, Вороненок понял, что нет никакой надежды заключить мир иным способом, кроме унизительной капитуляции. Если солдат не удастся разбить, индейцы санти-сиу обречены на смерть или изгнание.

22 сентября разведчики донесли, что солдаты Сибли прибыли в лагерь на Лесном озере. Вороненок решил дать им бой, прежде чем они достигнут Йеллоу-Медисин.

"Все наши военные вожди и все наши лучшие воины были тут, рассказывает Большой Орел. - Мы чувствовали, что это будет решающее сраженье в этой войне". Вновь, так же как при Бёрч-Кули, индейцам удалось бесшумно устроить засаду для солдат. "Нам было слышно, как они смеются и поют. Когда все приготовления были закончены, мы с Вороненком и еще несколько вождей поднялись на западный холм, чтобы лучше видеть бой, когда он начнется...

Настало утро, и одна случайность расстроила наши планы. По какой-то причине Сибли не выступил ранним утром, как мы ожидали. Наши воины лежали в своих укрытиях и терпеливо ждали. Некоторые были совсем близко от лагерных укреплений, в овраге, но белые не заметили ни одного из наших людей. Не думаю, чтобы им удалось обнаружить нашу засаду. Казалось, прошло уже довольно много времени с рассвета, когда четыре или пять фургонов с некоторым количеством солдат выехало из лагеря в направлении старого агентства возле Йеллоу-Медисин. Потом мы узнали, что солдаты сами, без приказания, поехали нарыть картошки неподалеку от агентства, в пяти милях от лагеря. Они ехали через степь прямо туда, где лежали наши цепи. Несколько фургонов двигалось не по дороге, и, если бы они продолжали движение, они бы переехали прямо через наших людей, лежавших в траве. Наконец они подъехали так близко, что нашим людям пришлось подняться и открыть огонь. Конечно, тут же завязался бой, однако не так, как мы замышляли. Вороненок видел это и был очень огорчен...

Индейцы, завязавшие бой, действовали удачно, но сотни наших людей не вступили в сраженье и не произвели ни одного выстрела. Они были слишком далеко. Люди, находившиеся в овраге, и та цепь, которая связывала их с теми, кто был на дороге, приняли на себя основную тяжесть боя. Мы, бывшие на холме, делали все, что в наших силах, но нас вскоре оттеснили. Здесь погиб Манкато - мы лишились очень искусного и отважного воина. Его убило ядром, которое было почти на излете, так что он не боялся, а оно поразило его, лежавшего в траве, в спину. Белые напали на нас и выбили наших людей из оврага, и на этом сражение кончилось. Мы довольно беспорядочно отступили, хотя белые не пытались нас преследовать. Мы уходили по широкой степи, но их кавалеристы не последовали за нами. Мы потеряли четырнадцать или пятнадцать человек убитыми, многие были ранены. Несколько раненых потом умерло, но я не знаю сколько. Мы не смогли унести трупы, но вынесли всех раненых. Белые скальпировали наших мертвых, так я слышал". (После того как солдаты изуродовали трупы индейцев санти, Сибли издал приказ, запрещающий подобные действия: "Тела убитых, пусть даже жестоких врагов не должны подвергаться оскорблениям со стороны цивилизованных христиан".)

Вечером этого дня санти разбили лагерь в двенадцати милях от Йеллоу-Медисин, и там вожди держали последний военный совет. Теперь почти все были убеждены в том, что Длинный Торговец слишком силен для них. Лесные сиу должны были сдаться или бежать к своим родичам степным сиу, жившим в степях Дакоты. Те, кто не принимал участия в боях, решили остаться и сдаться, уверенные в том, что выдача белых пленников навеки обеспечит им дружбу Длинного Торговца Сибли. К ним присоединился Вабаша, убедивший и своего зятя Рда-ин-йан-ку остаться. В последний момент решил остаться и Большой Орел. Кто-то из метисов уверил его в том, что, если он сдастся, он будет лишь на некоторое время задержан как военнопленный. Большому Орлу еще предстояло горько пожалеть об этом решении.