А Волков - Зодчие

Просвещение на Руси сильно пострадало в мрачную эпоху татарщины. В сожженных городах и монастырях погибло много ценнейших древних рукописей, но немало еще ходило по Руси списков различных книг: жития святых, послания русских князей, описания путешествий, сборники под названием "Пчелы", куда трудолюбивый составитель включал все, о чем слышал и узнавал от разных людей, подобно тому как пчела тащит в улей мед с многих цветов...

Митрополит Макарий взялся за огромную задачу: сберечь от забвения, собрать воедино памятники русской письменности, по преимуществу церковной, распределить по двенадцати объемистым книгам, озаглавив каждую названием месяца.

Вопрос о "Четьях-Минеях", заданный царем, был чрезвычайно приятен митрополиту. Морщинистое лицо Макария с седым клинышком бороды как-то помолодело, впалые глаза оживились. Он заговорил с воодушевлением:

- С божьей помощью приведено к концу собирание двенадцати великих книг. Сколько затрачено трудов! Двенадцать лет переписывали писцы, и не щадил я серебра... А сколько подвига, государь, потрачено для исправления иноземных и древних речений, чтобы перевести оные на русскую речь! Сколько я мог, столько и исправил. Что не доделал, пускай иные доканчивают и исправляют...

Царь от души поздравил митрополита:

- Радуюсь твоей радостью, пресвятый владыко! Великое свершил дело для просвещения Руси. Теперь только побольше бы списывали от твоих "Миней". Ох, списывание, списывание! Мыслю я, владыко, печатню завести...

- Книги печатать? Доброе зачинание, благословляю...

- Дьякон Никольской церкви Иван Федоров да Петр Мстиславец приходили ко мне - повелел им быть печатниками...

- Начинает Русь выходить из тьмы невежества!

- О построении храма не устану думать...

- Думай, государь!

- Снова и снова будем о нем беседовать...

Глава V

ВАЖНОЕ РЕШЕНИЕ

Царь и митрополит сходились чуть не каждый день потолковать о великом замысле - построить храм на удивление Руси и другим странам.

Иногда при разговорах присутствовал Иван Тимофеевич Клобуков. Рыжебородый, низенький дьяк знал латинский и немецкий языки и служил царю толмачом при тайных встречах с иностранцами, устраиваемых помимо Посольского приказа.

Клобукову, человеку большого ума и образованности, замысел пришелся по душе.

- Храм таковой, без сомнения, воздвигнуть можем, - говорил дьяк. Только не растянуть бы дело на десятки, а то и на сотни лет, как в иных странах водится. Слыхал я, в Паризии184 собор богоматери три века поднимали...

- Быстро будем строить, - отвечал Иван Васильевич.

Сойдясь, разговаривали о замечательных стройках прошлого.

Макарию в юности пришлось встречаться с зодчим великого князя Ивана III - Ермолиным.

- В нашем кремлевском Вознесенском монастыре церковь полуобваленная стояла, - рассказывал митрополит. - Димитрия Ивановича Донского супруга Овдотья строила - не достроила. Сына его Василия Димитриевича супруга Софья Витовтовна строила - не достроила. Зодчие не могли свод вывести... Прабабка твоя, великая княгиня Марья Ярославна, порешила докончить дело. А уж церковь вовсе обветшала, обгорела даже пожарами многими. И взялся за восстановление Ермолин. Думали, разломает все и сызнова примется ставить. А он, великий искусник, что сотворил? Он ветхое обновил, как живой водой спрыснул, камнем да кирпичом обложил, своды довел - и таковое из праха поднял пречудесное строение, что люди дивились... Вот какие живали в старину зодчие!

- Найдутся и теперь такие! - уверял Клобуков.

Рассказывал митрополит и о перестройке кремлевских стен, затеянной дедом царя, тоже Иваном Васильевичем. Макарий был тогда юношей и хорошо помнил эту грандиозную стройку.

- В старину Кремль являл собою прехитрый лавиринфус185 тупиков, улиц, улочек и переулочков. Ни пройти, ни проехать... Создался сей лавиринфус без намерения людского, делом случая: кто где хотел, там и строился... Тот же Ермолин взялся за перестройку. Ломка была!.. Зодчему твой дед дал полную волю распоряжаться. По Кремлю только щепки полетели! Строители не щадили ни бояр, ни гостей, ни попов-дьяконов. Епископы и те возроптали. Ермолин церквушки сносил! Но ни мольбы, ни челобитные великому князю не помогали. "Ермолин приказал? Пусть вершится по его велению!" Тогда и воздвиглись благолепные каменные стены и хоромы, что ныне зрим...

- Перескажу я, государь, слова иноземных рыцарей, - заговорил Клобуков. - "Ваш аркос186 Кремлин - это они его так зовут - столь сильная крепость, каковых и в Европии мало. Знаем, - говорят, - только Медиолан187 да Метц, что могут с вашим Кремлином равняться. Да и то крепости сии слабее..."