Сергей Кремлев - Русские распутья, или Что быть могло, но стать не возмогло

Впрочем, осенью того же 1170 года Роман ушёл из Новгорода во Владимир-Волынский и пятнадцать лет занимался обустройством этого княжества, входя периодически в конфликт с Всеволодом Большое Гнездо, который претендовал на верховную власть на Руси.

После же смерти Осмомысла Роман Мстиславич при поддержке польского короля Лешка Белого, захватил Галич и Волынь, сосредоточив в своих руках огромные территории.

Княжение Романа Галицкого, вскоре захватившего и киевский великокняжеский стол, проходило в острой внутренней и внешней борьбе, хотя с ним считались Византия, Польша, Венгрия, а папа римский Иннокентий III предлагал ему королевскую корону на условиях перехода в католичество, от чего Роман отказался.

Имея планы продвинуться в Саксонию, Роман в 1205 году вмешался в польско-немецкий конфликт на стороне Лешка. Однако последний вскоре помирился с немцами, и тогда, обозлённый отказом бывшего союзника вознаградить его помощь землями в Польше, галицкий князь двинул войско на Лешка. 14 октября 1205 года, отделившись от основных сил, Роман попал с небольшим отрядом в засаду у Завихостья на Висле и был убит.

Галицко-Волынское княжество тут же стали разрушать смуты, распри и вскоре оно распалось, а его земли начали подпадать под власть чужеземных владетелей. Второе, но очень неровное дыхание Галицко-Волынская земля получила при сыне Романа Данииле, но – не сразу.

Вне всяких сомнений, тогдашний «галицкий» изгиб русской истории не лишён «бифуркационного» аспекта…

Роман Галицкий был русским князем, и его владения по большей части относились к исконно русским землям. Всеволод Большое Гнездо тоже был русским князем, и тоже обладал огромной властью. А если бы эта власть, а точнее – земли, подвластные Роману и Всеволоду, объединились?

Увы, ни один из двух могучих князей не был готов уступить другому роль верховного вождя единой могучей России. Но эта идея не была популярна и среди всей массы более мелких русских владетельных князей, да и среди «верхов» русского общества вообще.

Местническая свобода была князьям слаще.

Объединительные настроения автора «Слова о полку Игореве» оттого и были не очень-то оптимистическими, что они оказывались не главенствующими в русском пред-монгольском обществе. Если бы было иначе, возможно, Роману и Всеволоду пришлось бы искать взаимоприемлемый компромисс, тем более, что Роман позднее склонялся к союзу с Всеволодом.

Тем не менее, объединение «Червонной» Юго-Западной, Западной «Белой», Южной, Северо-Восточной и Северной Руси в одно общее Русское государство в первые десятилетия XIII века было отнюдь не невозможным. В историческом, национальном и геополитическом плане такое объединение оказывалось даже неизбежным – прошли века, и так и случилось…

Лишь отвратительное своекорыстие нынешней элиты – всех этих кравчуков, ельциных, шушкевичей, порошенок и тимошенок с яценюками, медведевыми, чубайсами, путиными и коломойскими, вновь раздробило единое, непросто собранное…

Поймём ли мы всю преступность антинациональных и антисоциальных деяний как той давней, так и нынешней элиты? Поймём ли, что нынешняя якобы «элита» становится возможной только на почве социальной глупости народных масс, избирающих себе во властители откровенно бездарных, бессовестных и бесперспективных мошенников?

Вернёмся, впрочем, в домонгольскую Русь… Если бы русские раннесредневековые «верхи» и русские вожди проявили тогда историческую дальновидность и государственную зрелость, общерусское объединение могло стать фактом уже в начале XIII века. И тогда даже мощный монгольский напор не смог бы разметать великие русские перспективы.

Ломоносов, отмечая, что в начале XIII века «киевское княжение весьма обессилело и другой престол основан был в Галиче», далее резюмировал: «Владетели (Роман Галицкий. – С.К .) писались самодержцами всея Руси, чем она, разделясь на северную и южную, пришла в слабость».

Роман действительно претендовал на всероссийскую власть и польский хронист Стрыйковский, расхваливая его, сообщал, что «он себя королём русским именовал». Тем временем подступали времена, когда разделившиеся Южная Русь и Северная Русь будут одинаково преданы монгольскому огню и мечу.

И эту давнюю историю не мешало бы помнить как Киеву, так и Москве – не столько в лице сидящих ныне на киевском и московском «столах», поскольку что с них взять, сколько в лице тех нынешних интеллектуальных и интеллигентских «верхов», которые проявляют сегодня не большую историческую ответственность и дальновидность, чем их далёкие предки.