Сергей Кремлев - Русские распутья, или Что быть могло, но стать не возмогло

Карамзин, повествуя о призвании Рюрика, писал: «Начало российской истории представляет нам удивительный и едва ли не беспримерный в летописях случай. Славяне добровольно уничтожают своё древнее народное правление (как видим, древнее народное правление, то есть, с использованием вече, признаётся, – С.К .) и требуют себе государей от варягов…». Свой рассказ Карамзин заключал заявлением: «Память Рюрика, как первого самодержца российского, осталась бессмертною в нашей истории…».

Эти и другие верноподданные пассажи дали Пушкину основания для следующей едкой, но точной эпиграммы на Карамзина:

Исторический Рюрик самодержцем, конечно же, не был – к русскому самодержавию Россия пришла через почти семьсот лет после появления Рюрика в Новгороде. Но есть ли вообще правда в сообщении летописца Нестора в «Повести временных лет» о варягах Рюрике, Синéусе и Трувóре как о первых русских верховных вождях?

Судя по всему, исторически реален лишь первый персонаж, скорее всего – мелкий датский конунг, враждовавший со шведами, с которыми враждовали и северные славянские племена. Как личность Рюрик не мог не быть незаурядным человеком, умевшим сделать верный выбор. Он явно обладал решительностью и дипломатическими способностями, что и определило его как личную, так и историческую судьбу.

Система власти у восточных славян сложилась иначе, чем у других народов. В Новгороде, как и в других русских землях, власть принадлежала князьям, однако традиционно существовали и народные собрания – вече (от «вещать» – говорить)… К слову, если принимать теорию об этрусках, как о мигрировавших к Средиземному морю пра-славянах, то логично будет предположить, что древнегреческая агорá – собрание полноправных граждан, на котором решались все важнейшие дела общественной жизни, это перенесённая в Средиземноморье традиция праславянского социума.

Взаимоотношения князя и веча не могли быть всегда гладкими – это понятно. Во время одного из текущих конфликтов – разные летописные источники описывают ситуацию по-разному, что тоже понятно, – новгородская верхушка и решила испробовать нейтральный вариант.

Варяги-викинги жили в землях скудных, и вместо того, чтобы елозить сохами неплодовитые скалы, они массово освоили всеевропейское ремесло профессионального грабителя – позднее на сей счёт будут приведены конкретные примеры. Варяги умели и любили хапать , но как воины варяги были компетентны. Восточные славяне тоже умели при нужде воевать, но делать войну ремеслом им нужды не было – более удобным вариантом оказывалась оплата наёмной дружины из варягов.

Так что Рюрик был просто нанят новгородцами как «военный специалист», а не приглашён на роль некоего европейского культуртрегера, которую ему через тысячу лет приписали «норманисты»…

Два же последних «брата» и «сподвижника Рюрика» – просто исторический анекдот, вроде знаменитого тыняновского «подпоручика Киже». Сей последний персонаж никогда в реальности не существовал, а возник на бумаге в результате писарской описки. Нечто подобное произошло и с мифическими Синéусом и Трувором – они оказались русским воспроизведением шведских слов… О Рюрике в летописи было сказано, что он пришёл в Новгород «с роды своими» (по-шведски Sine use – Сине ус) и «верной дружиной» (по-шведски Tru war – Тру вор)… Летописец, фиксируя этот момент по пересказам, превратил незнакомые заморские слова в братьев конунга.

Впрочем, ряд историков, ссылаясь, в том числе, на ту же «Повесть временных лет», считает Синеуса и Трувора реальными лицами. Синеус якобы получил от Рюрика вотчину в Белоозере, а Трувор – в Изборске. Вот только странно, что летопись похоронила обоих младших братьев Рюрика в одночасье – ровно через два года после их появления на русских землях, и обоих – бездетными. Наиболее вероятно эта «странность» устраняется как раз версией о мифичности «братьев».

А вот что не подлежит сомнению, так это тесное переплетение исторической и экономической деятельности русских племён в раннее средневековье с деятельностью средневековых викингов – датских и шведских морских разбойников, торговцев и наёмников. Варяги проникали по Днепру до Чёрного моря и по Волге – до Каспийского, селились, роднились и быстро растворялись среди русского населения, внося свой вклад в формирование знаменитого тогда пути «из варяг в греки»…