Сергей Кремлев - Ленин. Спаситель и создатель

Профессор Михельсон был не просто метеорологом, он работал в сельскохозяйственной академии, и к его предостережениям всем в России, а не только Ленину, стоило бы отнестись со всем вниманием, но…

Но, во-первых, пока гром не грянет, мужик не перекрестится…

Во-вторых, нет пророка в своём отечестве…

В-третьих, на той же Тамбовщине предпочитали бороться не с угрозой возможной засухи, а с Советской властью.

Что мог сделать Ленин?

Он – как глава государства, отреагировал верно: сделал мысли Михельсона общественным достоянием и адресовался к специалистам. Как конкретно готовиться к угрозе засухи, Владимир Ильич не знал. К тому же, только в день опубликования статьи профессора Михельсона был освобождён от Врангеля Крым, дел было по горло…

Мы раз за разом должны помнить, что гражданская война стала результатом не столько внутренних усилий противников Ленина, сколько внешних сознательных провокаций… И уж тем более гражданская война не была инициирована Лениным. Ленин не хотел этой войны и был намерен с первых же дней Советской власти заняться восстановлением народного хозяйства вообще, и сельского хозяйства в частности.

Уже 29 ноября (12 декабря) 1917 года он написал и подписал Постановление Совнаркома о размещении на заводах, занятых «военно-морскими сооружениями и ремонтными работами», и прежде всего на Металлическом заводе, заказов на производство сельскохозяйственных орудий, машин, производство и ремонт паровозов. По этому Постановлению требовалось также «пересмотреть сметы Морского министерства с целью приостановки всех расходов по программе постройки военных судов и перевода соответствующих ассигновок на полезные народнохозяйственные работы…» [1224]

Иными словами, уже в 1918 году Россия Ленина намеревалась приступить к развитию материальной базы сельского хозяйства. А пришлось воевать с Колчаком, Деникиным, Юденичем…

И если бы только с ними!

В тот же день 29 ноября (12 декабря) 1917 года, когда было подписано упомянутое выше Постановление СНК, было опубликовано и правительственное сообщение о подготовке – по постановлению Совнаркома и ВЦИК – к торжественной передаче украинскому народу из хранилищ Петербурга военных трофеев – знамён, пушек и булавы, взятых у запорожцев при Екатерине. В резолюции ВЦИК говорилось: «Народ великорусский и революционный Петербург с приветом посылает вольному Киеву священный дар в знак братства народов. Да славится и крепнет братский союз свободных народов России и всего мира, да исчезнет вражда…»

Однако захватившие вскоре вольный Киев предатели украинского народа вместо укрепления братского союза предпочли лизать сапог германского оккупанта и создали фронт против Советской России.

Так же отрывали от России Кавказ, Прибалтику… Кавказ удалось отстоять, потому что там силы интервентов были слабыми. Прибалтику при поощрении Антанты, отсёк тогда от России германский штык…

И всё это, вместе взятое, – беляки, интервенты, националисты, сепаратисты, отодвигало задачи борьбы на сельскохозяйственном «фронте» в будущее.

Вернёмся, впрочем, к продовольственной проблеме начала 20-х годов, а точнее – к голоду 1921–1922 годов. Одна из самых подлых и, как всегда, глупых клевет на Ленина – обвинение его чуть ли не в геноциде русского народа, в сознательной организации голода в России в те годы.

В подобном «геноциде» – так же глупо и так же подло – обвиняют и Сталина, но здесь мы коснёмся лишь «ленинского» аспекта «голодной» темы. И для начала – энциклопедическая справка из первого издания Большой Советской энциклопедии, 1930 г., том 17, статья «Голод», страница 463:

«После Октябрьской революции Советским республикам пришлось в первые же годы иметь дело с небывалым даже в летописях русских голодовок голодом 1921-22 гг., охватившим 35 губерний с населением не менее 40 млн. Этот голод, созданный на базе долгого ряда предшествовавших голодных годов 20 в., неимоверным истощением страны империалистической войной и последовавшими за ней гражданскими боями, явился тягчайшим „посмертным даром“ свергнутого царизма. От голода 1921—22 и его последствий погибло ок. 5 млн. чел.; смертность в эти годы повысилась в среднем в 3–4 раза [в Башкирии до 12,4; в Самарской губ. – до 13,9; в Крыму до 10,4; в Саратовской губ. до 7,9 и т. д.]; при этом особо тяжкие потери понесла беднота: так, данные по Воронежской губ., например, указывают, что смертность беспосевных достигала 23,2, в то время как малопосевных умирало всего 11,0, а многопосевных – 2,3. Голодное беженство опустошило до 10–20 % дворов и хозяйств…»