Сергей Кремлев - Ленин. Спаситель и создатель

Вот что сказал Ленин во второй день работы Первого съезда Советов (выделение текста жирным курсивом моё):

«Сейчас целый ряд стран накануне гибели, и те практические меры, которые будто бы так сложны, что их трудно провести, что их надо особо разрабатывать, как говорил предыдущий оратор, гражданин почт и телеграфов (Церетели. – С.К .), – эти меры вполне ясны. Он говорил, что нет в России политической партии, которая выразила бы готовность взять власть целиком на себя. Я отвечаю: „Есть! Ни одна партия от этого отказаться не может, и наша партия от этого не отказывается: каждую минуту она готова взять власть целиком“ (аплодисменты, смех). Вы можете смеяться, сколько угодно, но если гражданин министр поставит нас перед этим вопросом рядом с правой партией , то он получит надлежащий ответ. Ни одна партия не может от этого отказываться…» [741]

Что сказал Ленин? Он сказал, что ни одна политическая партия заранее не будет делить возможную власть с другой партией!

Но он ведь был прав!

Не говорят же партия «Единая Россия» или ЛДПР Жириновского, или Республиканская и Демократическая партии США, или лейбористы и консерваторы в Англии перед выборами избирателям: «Вы на 51 % проголосуйте за нас, а на 49 % – за наших оппонентов, чтобы мы могли разделить ответственность с ними»…

Нет, любая политическая партия говорит народу: «Вы поверьте нам , вы проголосуйте только за нас , вам нужна только наша программа».

И этим самым любая политическая партия в любой стране, фактически, заявляет, что она, если ей поверит весь народ или его большинство, готова взять всю полноту власти на себя. Иначе она – не политическая партия, а сборище безответственных болтунов, боящихся единоличной ответственности.

Другое дело, что буржуазные партии действительно боятся ответственности, с одной стороны, а с другой стороны ни одна буржуазная партия не выражает интересы большинства нации, и поэтому голоса – если в стране есть несколько крупных партий – часто разделяются. И буржуазным партиям приходится вступать в коалиции – как меньшевикам и эсерам с кадетами и октябристами в коалиционном Временном правительстве.

Вот, скажем, Церетели… На словах – революционер, на деле – буржуазный соглашатель и развёл турусы на колёсах. А Ленин его тут же и разоблачил, а дальше сказал так:

«Ни одна партия не может от этого отказываться. И в момент, пока существует свобода, в такой момент всякая партия говорит: окажите доверие нам, и мы дадим вам нашу программу.

Наша конференция (Апрельская. – С.К .) 29 апреля эту программу дала. К сожалению, с ней не считаются и ею не руководятся. Видимо требуется популярно пояснить её… Наша программа по отношению к экономическому кризису состоит в том, чтобы немедленно – для этого не нужно никаких оттяжек – потребовать публикации всех тех неслыханных прибылей, достигающих 500–800 процентов, которые капиталисты берут не как капиталисты на свободном рынке, в „чистом“ капитализме, а по военным поставкам. Вот действительно где рабочий контроль необходим и возможен. Вот та мера, которую вы, если называете себя „революционной демократией“, должны осуществить от имени Совета и которая может быть осуществлена с сегодня на завтра…» [742]

Предложение Ленина было легко осуществить технически, но политически это была бы бомба, как политической бомбой стало бы и опубликование тайных договоров царской России с Антантой – тогда ведь народу сразу стало бы понятно, что его ведут на бойню не за «свободу», а за раздел сфер влияния капитала.

Но дальше Ленин сказал и больше:

«Это не социализм. Это – открытие глаз народу на ту настоящую анархию и ту настоящую игру с империализмом, игру с достоянием народа, с сотнями тысяч жизней, которые завтра погибнут… Опубликуйте прибыли господ капиталистов, арестуйте 50 или 100 крупнейших миллионеров. Достаточно продержать их несколько недель, хотя бы на таких же льготных условиях, на каких содержится Николай Романов, с простой целью заставить вскрыть нити, обманные проделки, грязь, корысть… Вот основная причина анархии и разрухи, вот почему мы говорим: коалиционное правительство не изменило ничего, оно прибавило только кучку пышных заявлений – тот же класс остался у власти. Та политика, которая ведётся, не есть политика демократическая…» [743]