Сергей Кремлев - Ленин. Спаситель и создатель

До первой русской революции он жил её подготовкой, во время революции он жил её проблемами. Сразу после поражения революции он не пал духом, потому что расценивал прошедшие события как пролог и репетицию будущих уже победных событий.

И вдруг – два удара, и справа, и слева, от своих же товарищей, в том числе – от близких товарищей, которых считал не только соратниками, но и друзьями. "Держать" удар и бить в ответ Ленин умел.

И всё же – доколе же!?

Уже затрачено столько сил и времени, уже принесены немалые общественные и личные жертвы, а вместо кристальной ясности мыслей и действий в своей же среде – новые шатания, новые споры вместо чётких деловых разборов и выработки оптимальной стратегии и тактики… Вместо соединения всех усилий ради постоянного наращивания влияния партии прежде всего среди рабочих, но кроме того – вообще в широких массах народа, новый разброд…

Размышлять было о чём, да и "отлив" революционной волны, оставивший РСДРП временно (во временность Ленин верил твёрдо!) "на мели", предоставлял больше времени для приведения в порядок и оформления в писанном тексте давно накопившихся мыслей.

Подталкивали к этому и новейшие открытия в области атомной физики, которые ряд философов истолковывал как ошибочность материалистического понимания истории, как "исчезновение" материи. Ленин не имел естественнонаучного образования, но в философии кое что смыслил. И он принялся за свой единственный чисто философский труд – "Материализм и эмпириокритицизм", над которым начал работать с февраля 1908 года.

При этом не только внутрипартийная атмосфера с уклонением Богданова, Луначарского, Базарова в богостроительство, но и общественная атмосфера после поражения революции, заставляла обратить внимание на фундаментальные воззрения относительно бытия как такового.

К тому же, возникающая нео-идеалистическая "философия" мешала вполне практической политике. Ленин так оценивал настроение образованных кругов: "Упадок, деморализация, расколы, разброд, ренегатство, порнография на месте политики. Усиление тяги к философскому идеализму; мистицизм как облачение контрреволюционных настроений…" [515]

Валентинов-Вольский в своей эмигрантской книге о Ленине утверждал, что Ленин принялся за критику современного идеализма постольку, поскольку "числился"-де "главным теоретиком партии", ну, а раз так, надо было держать-де марку теоретика.

Это, конечно, глупость!

Делать было Ленину нечего, как только хвост перед товарищами по партии распускать. Это Валентинов был не чужд павлиньих поз, а Ленин брался за что-либо только тогда, когда видел в том насущную необходимость.

По складу ума он был философом, а по складу натуры – энергичнейшим практиком, организатором, и эта его последняя ипостась всегда отнимала уйму времени, да и силы ведь духовные и физические были не безграничными. Но тут вопрос был принципиальный – под сомнение был поставлен диалектический материализм Маркса и Энгельса, а отсюда вытекала опасность якобы "научной" ревизии всей марксистской теории. Против "материи" дружно выступали теперь не клерикалы, не богословы, а новые пророки нового века науки – учёные-физики.

Чтобы было понятнее состояние умов физиков того времени, достаточно привести фрагменты из речи выдающегося русского физика профессора Николая Алексеевича Умова (1846–1915) на 2-м менделеевском съезде в 1911 году.

Умов – земляк Ленина, уроженец Симбирска, говорил тогда:

"Последующее развитие физики есть процесс против материи, закончившийся её изгнанием. Но рядом с такой отрицательной деятельностью текла работа реформирования электромагнитной символики; она должна была оказаться способной к изображению свойств материального мира, его атомистического строя, инерции, излучения и поглощения энергии… Не пора ли изгнать материю?… Материя исчезла, её разновидности заменены системами родственных друг другу электрических индивидов, и перед нами рисуется вместо привычного материального, глубоко отличный от него мир электромагнитный" [516].

Это было сказано через два года после публикации Лениным своего труда, где были и такие строки:

"Реакционные поползновения порождаются самим прогрессом науки. Крупный успех естествознания – приближение к таким однородным и простым элементам, законы движения которых допускают математическую обработку, порождает забвение материи математиками. "Материя исчезает", остаются одни уравнения. На новой стадии развития и, якобы, по-новому получается старая кантианская идея: разум предписывает законы природе" [517].