Сергей Кремлев - Ленин. Спаситель и создатель

Ленин приехал в Россию лишь в ноябре 1905 года – через десять месяцев после начала не им возбуждённых событий. Можно ли говорить, что он был творцом первой русской революции?

Нет, творцами её оказались – если говорить о конкретных личностях, «Хрусталёв»-Носарь, Троцкий и Парвус, и средства на революцию они получали явно не путём сбора пожертвований, а из более «жирных» источников. Об этом в своём месте говорилось.

Однако уже тогда исторический масштаб и политическая квалификация Ленина проявились в том, что, во-первых, он понимал, что не следует форсировать события до весны 1906 года, о чём он ещё из Женевы писал Марии Эссен в Петербург…

Во-вторых, Ленин – весьма молодой политик без опыта большой общенациональной деятельности, в считанные месяцы 1905–1906 года очень вырос, обрёл какое-никакое общенациональное значение и небезуспешно пытался использовать ситуацию, созданную не им, в интересах победы демократической революции.

Но слишком ещё невелики были, повторяю, силы Ленина, чтобы овладеть положением дел и повести за собой значащее большинство народной массы уже в середине 900-х годов второго тысячелетия от рождества Христова…

Революция 1905–1907 годов победить не смогла, и масштаб Ленина, ясность его политической мысли проявились теперь уже в том, что он не пал духом, не стал рассматривать 1905 год как бессмысленную акцию, а посмотрел на него как на генеральную репетицию будущей успешной революции.

И во второй эмиграции Ленин стал работать, обогащённый опытом первых боёв, во имя успеха будущей революции. Причём методы работы остались теми же: пропаганда, политическое просвещение, развитие профессиональной партии как политического руководителя масс…

Началась Первая мировая война, и Ленин сразу же выдвинул идею превращения войны империалистической, где неимущие одних стран убивают неимущих других стран во имя интересов имущих, в войну гражданскую – войну неимущих против имущих…

Ленин призвал неимущих по обе стороны линии фронта объединиться против имущих во имя интересов неимущих. Иными словами, он как был нацелен на победоносную социалистическую революцию, так и шёл к ней, однако не знал – когда для неё реально сложатся благоприятные условия… Ведь, как и перед 1905 годом, Ленин перед 1917 годом имел не так уж много сил, а война крайне усложнила и без этого небезупречные и не очень оперативные связи России с Лениным и Ленина с Россией.

Но Ленин – внешне занятый во время войны более делами европейского социал-демократического движения, чем российскими, внутренне был как туго натянутая струна: тронь, и она тут же отзовётся верной нотой!

И вновь, как и в 1905 году, революционную ситуацию в России подготовил и дал ей пусковой импульс в Феврале 1917 года не Ленин – у него для этого просто не было возможностей!

И вновь, как и в 1905 году Петроградский Совет образовали по преимуществу меньшевики и эсеры…

И меньшевики, а не большевики, его возглавили.

Но Ленин сразу же и в полном объёме уловил суть и потенциал начавшихся событий… Наученный опытом 1905 года, он сразу же заторопился в Россию – любым способом, при любых политических издержках, но как можно скорее!

И сразу же по приезде он бросил в массы лозунг доведения буржуазно-демократической революции до революции социалистической. И тут уж Владимир Ильич ситуацией овладел быстро и перевёл поддержку масс на себя и партию большевиков! А затем опрокинул все расчёты и внутренней элиты, и интернациональной Золотой Элиты, доведя Россию до Октября 1917 года и уведя её из зоны влияния мирового Капитала.

Вот в чём величие Ленина – он не начинал обе русские революции, но только он был в обеих революциях подлинным вождём народа и поэтому смог убедить народ в необходимости совершения третьей и последней революции – народной, с установлением власти Советов!

Впрочем, я в очередной раз очень уж забежал вперёд – пока что у Ленина впереди вторая постылая эмиграция…

Итак, в декабре 1907 года началась вторая и последняя эмиграция Ленина. Ещё в начале октября 1907 года, ещё из Куоккалы, Ленин предупреждал Григория Алексинского («Петра»), уезжавшего в Берлин:

«Для Петра.

Дорогой П.! …На всякий случай отвечаю Вам на вопросы…

Я думаю, что Вы таких подлых условий, как заграничная эмигрантщина, ещё не видели. Надо быть там очень осторожным. Не в том смысле, чтобы я отсоветовал военные действия против оппортунистов. Напротив, воевать там очень надо и очень придётся. Но характер войны подлый. Злобное подсиживание встретите Вы отовсюду, прямую „провокацию“ со стороны меньшевиков, и весьма слабую среду делового сочувствия. Ибо оторванность от России там чертовская, бездельничание и бездельничающая психика, изнервленная, истеричная, шипящая и плюющая, – преобладают. Вы там встретите трудности работы, ничего общего не имеющие с российскими трудностями: „свобода“ почти полная, но живой работы и среды для живой работы почти нет…»