Сергей Кремлев - Ленин. Спаситель и создатель

А как актуально звучат слова Ленина, сказанные им в 1905 году, но обращённые в возможное завтра России уже XXI века:

„Никогда масса народа не способна выступать таким активным творцом новых общественных порядков, как во время революции. В такие времена народ способен на чудеса, с точки зрения узкой, мещанской мерки постепеновского прогресса. Но надо, чтобы и руководители революционных партий шире и смелее ставили свои задачи в такое время, чтобы их лозунги шли всегда впереди революционной самодеятельности массы, служа маяком для неё, показывая во всём его величии и прелести наш демократический и социалистический идеал, показывая самый прямой путь к решительной победе.“ [368]

Эти слова и сегодня будет полезно осмыслить и партийным лидерам, и народной массе…

А как хорошо и, опять-таки, актуально сказал Ленин дальше:

Предоставим оппортунистам… сочинять из страха перед прямым путём обходные, окольные, компромиссные пути. Если нас силой заставят волочиться по этим путям, мы сумеем исполнить свой долг и на мелкой будничной работе. Но мы окажемся изменниками и предателями революции, если мы не используем этой праздничной энергии масс и их революционного энтузиазма для решительной и беспощадной борьбы за прямой и решительный путь…

Слов нет, в бурное время больше опасностей угрожает нашему партийному кораблю, чем при тихом плавании либерального прогресса… Слов нет, задачи революционно-демократической диктатуры в тысячу раз труднее и сложнее, чем задачи крайней оппозиции и одной только парламентской борьбы…» [369]

Но Ленин мог воздействовать на ситуацию лишь доводами – с расстояния от Женевы до Питера, а на расстоянии вытянутой руки в Питере орудовали носари и парвусы…

Пока же…

Пока всё идёт в Женеве так, что Ленин (Ленин!) жалуется (!!) в письме Анатолию Луначарскому от 2 августа 1905 года:

«Дорогой Ан. Вас.! Вчера я отправил Вам „деловое“ письмо… Сегодня хочется побеседовать вне текущих делишек.

Плохое настроение у нашей публики в Женеве. Я удивляюсь часто, как немного нужно, чтобы люди, не вполне самостоятельные и непривычные к самостоятельной политической работе, падали духом и кисли.

А киснут у нас женевские большевики отчаянно. Борьба идёт серьёзная, III съезд вовсе не кончил её, разумеется, а только открыл новую фазу, искровцы (меньшевики. – С.К .) подвижны и суетливы, беззастенчивы по-торгашески, искушённые долгим опытом демагогии, – а у наших преобладает какая-то „добросовестная глупость“ или „глупая добросовестность“. Не умеют бороться сами, неловки, неподвижны, неуклюжи, робки…

Милые ребята, но ни к дьяволу негодные политики. Нет у них цепкости, нет духа борьбы, ловкости, быстроты. Вас. Вас. крайне типичен в этом отношении: милейшая личность, преданнейший работник, честнейший человек, он, я боюсь, никогда не способен стать политиком . Добёр он уж очень, – даже не верится, что „Галёркины“ брошюры писаны им. Боевого духа он не вносит…» [370]

«Вас. Вас.» – это тот самый старейший партийный литератор «Галёрка» – «Ольминский»-Александров, будущий участник Октября, в свои последние годы член дирекции Института Ленина… Но беда была не столько в настроении действительно хандрившего Ольминского – устал сам Ленин! В России события, а он – вдали от событий, и пока выехать в Россию не может.

В Швейцарии в разгаре лето, пока есть возможность – надо отдохнуть, что Ленин и делает. Но «отдых» это был, конечно, относительный, поскольку Ленин, как всегда, много писал, да и не очень-то этот «отдых» удавался, и Владимир Ильич продолжает:

«Какой-то дух нытья царит, и меня (я всего три недели на даче и езжу в город на 4–5 часов по три , а то и по четыре раза в неделю!) все упрекают, что у них дело не ладится, что меньшевики бойчее и т. д. и т. п.!!

А наш ЦК, во-1-ых, тоже не очень-то „политик“, тоже добёр слишком, тоже страдает недостатком цепкости, оборотливости, чуткости, неуменьем политически использовать каждую мелочь в партийной борьбе. А, во-2-ых, он выспренно презирает заграницу и всех лучших людей упорно не пускает сюда или берёт отсюда. И мы оказываемся здесь, за границей, позади. Недостаёт фермента, толчков, импульсов. Не умеют люди действовать и бороться сами. Некому влить дух бодр, поставить вопрос принципиально, уметь подняться над женевским болотом повыше… И дело страдает. В политической борьбе остановка есть смерть…»

Ленину – тридцать пять, Луначарскому – и вовсе тридцать… Молодые, крепкие, не обделённые умом, энергией и обаянием мужики… Их намного менее удалые (а то и вовсе не удалые) сверстники благополучно делают в царской России карьеру, процветают, живут , а тут…