Борис Ершов - Тверские ратоборцы

Утром 28 июня 1914 года в сербском городе Сараево в день, когда сербы отмечали годовщину битвы на Косовом поле, член террористической организации «Млада Босна» Гаврила Принцип выстрелами из револьвера в упор убил наследника австрийского престола эрцгерцога Фердинанда и его жену Софью Гогенберг. Этот теракт стал детонатором взрывоопасной ситуации, сложившейся к тому времени на международной арене.

Почти сразу Австро-Венгрия предъявила Сербии ультиматум, а через месяц, 28 июля, она объявила войну, обстреляв Белград. Страны Антанты, в том числе Россия, предложили разрешить конфликт мирными способами, но, узнав об обстреле, Россия объявила 30 июля всеобщую мобилизацию. Через день Германия как союзник Австро-Венгрии объявила войну России, 3 августа — Франции и Бельгии, а 4 августа Англия, в свою очередь, объявила войну Германии. Вскоре всеобщая война заполыхала от Африки до Японии, от Америки до Австралии.

В массовом сознании современных россиян те далёкие события заслонены боями и сражениями гражданской (1918—1920) и Великой Отечественной (1941—1945) войн. Однако русский солдат и в период 1914—1917 годов показал себя с самой лучшей стороны, и забывать об этом было бы в высшей степени несправедливо.

17 августа 1914 года русские армии Северо-Западного фронта перешли в наступление против 8-й армии немцев и нанесли ей поражение под Гумбиненом в Восточной Пруссии, 18 августа перешли в наступление в Галиции против австро-венгерских войск. Немцы, правда, вскоре восстановили положение в Восточной Пруссии, однако в Галицийской битве противнику было нанесено такое поражение, что австрийцы до окончания войны потеряли желание вести наступательные действия.

В октябре на стороне Германии в войну вступила Турция, и русская Кавказская армия разгромила в Сарыкамышской операции турецкую армию.

За год войны враждующие стороны сильно ослабли в экономическом и военном отношении. Однако в феврале—марте 1915 года русские войска нанесли поражение на рубеже рек Нижний Бобёр и Нарев группе немецких войск и отбросили их к границе. На юге русские взяли крепость Перемышль. Однако к лету они с боем отступили с территории Польши, и в сентябре фронт стабилизировался.

1916 год наши историки и ветераны воспринимали как год «Брусиловского прорыва» на Юго-Западном фронте, как время побед русского оружия на юге в Эрзурумской, Трапезундской, Эрзинджанской и Огнотской операциях, как первый и единственный случай продвижения русских войск по территории собственно Турции. Экспедиционный корпус генерала Баратова даже вышел на багдадское направление к турецко-иранской границе.

27 февраля 1917 года в России пало самодержавие. Временное правительство готовило к июню большое общее наступление на всём фронте. Но распропагандированные, уставшие и озлобленные солдаты уже не хотели воевать, не доверяли офицерам и хотели вернуться домой. Немцы взяли Ригу, захватили обширные территории Украины, Белоруссии, Прибалтики. Закончилось это позорным уже для Советской России Брестским миром.

Один из лучших военных историков, изучавших опыт России в Первой мировой войне, Антон Керсновский (1905—1944) с горечью писал: «Русская армия, подколотая сзади отравленным кинжалом и обезглавленная, вела войну ещё 8 месяцев (с момента отречения Николая II — Б.Е.) в условиях, в которых армия германская — в ноябре 1918 года — смогла воевать лишь три дня (время начала революции в Германии — Б.Е.). Спасая всех своих союзников, преданная, она из призванных в её ряды 15 500 000 человек лишилась 2 400 000 убитыми и умершими от ран, 7 000 000 ранеными и 2 400 000 пленными (большей частью попавшими в руки неприятеля ранеными). Нами было взято в плен 2 200 000 германцев, австро-венгров и турок с 3850 орудиями — в шесть раз больше, чем всеми остальными армиями Согласия (Антанты — Б.Е.), вместе взятыми, за то же время.

Будем это помнить...»

Удивительны выводы Антона Керсновского, бьющие в наше время не в бровь, а в глаз иных много говорящих политиков: русскую кровь — только за русские интересы; не связывать себя никакими письменными обязательствами с державами, в данную минуту находящимися на нашей стороне; иметь всё время свободные руки; вести войну, пока это отвечает нашим интересам; немедленно выйти из войны, коль скоро нами начинают злоупотреблять и на русскую кровь смотреть, как на удобрение; война — слишком серьёзное и слишком ответственное дело, чтобы хоть одну её отрасль, даже побочную, поручать дилетантам — никаких общественных организаций, даже благотворительных, ни на фронте, ни в прифронтовой полосе, ни в тылу; ум без воли — плен и гибель, нерешительность и колебания — залог поражения.