Владимир Семичастный - Спецслужбы СССР в тайной войне

Обратим также внимание на утверждение В.Е. Семичастного о том, что в годы его руководства «арестов по политическим мотивам» (имея в виду под этим иные, вполне конкретные формы преступной деятельности — «Организационную антисоветскую деятельность» (ст. 72 УК РСФСР) и «Антисоветскую агитацию и пропаганду» (ст. 70 УК)) «почти не проводилось». Что подталкивает читателя к мысли, о том, что они якобы были в последующие годы. Чтобы предоставить читателю возможность самостоятельно оценить объективность автора мемуаров в данном вопросе, ограничимся приведением сухих данных уголовной статистики.

Статистические сведения о числе лиц, осужденных за антисоветскую агитацию и пропаганду и за распространение ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй, за период с 1956 по 1987 гг.

Поправим только ряд некорректностей данного документа.

Во-первых, до 1960 г. антисоветская агитация и пропаганда подпадала под действие статьи 58–10 УК РСФСР 1926 г. Во-вторых, имеются в виду также статьи об ответственности за антисоветскую агитацию и пропаганду уголовных кодексов других союзных республик, аналогичные статье 70 УК РСФСР 1960 г., что касается также и статьи 190.1. В-третьих, под «статьей 190» авторами справки подразумевалась статья 190.1 — «Распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй», введенная в Уголовный кодекс Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 16 сентября 1966 г.

Как легко может убедиться читатель, за 8 лет руководства госбезопасностью А.Н. Шелепиным и В.Е. Семичастным к уголовной ответственности за антисоветскую агитацию и пропаганду были привлечены 1 234 человека, тогда как за 15 лет руководства КГБ СССР Ю.В. Андроповым к уголовной ответственности по статье 70 были привлечены 474 и по статье 190.1 — 373 человека, то есть почти в два раза меньше. Всего же за тридцать семь с половиной лет существования КГБ по его материалам к уголовной ответственности было привлечено 25 095 человек. При этом в 1954–1959 гг. по статье 58 УК РСФСР (1926 г.) и аналогичным статьям уголовных кодексов республик СССР были осуждены 9 406 человек. В 1960–1990 гг. по более чем 18 составам преступлений, отнесенных к подследственности органов КГБ СССР, были осуждены 14 689 человек, 5 483 из них — за особо опасные государственные преступления.

Не более состоятельно и заявление Семичастного о «подчинении Андропову» якобы трех мотострелковых дивизий. Данный факт действительно имел место, но только в 1991 г., но это уже была, по сути дела, иная историческая эпоха.

С нескрываемой обидой Семичастный пишет о мотивах и поводе его «перевода на другую работу» с поста председателя КГБ. Но есть и иная версия этих событий. Владимир Ефимович довольно подробно рассказывает, как ряд подразделений КГБ под его личным руководством обеспечивал, можно сказать, оперативно обеспечивал бесконфликтную передачу власти новому Первому секретарю ЦК КПСС в октябре 1964 г.

Некоторые историки трактуют эти события как «заговор против Хрущева», для чего по форме, безусловно, имеются основания. Но, если исходить из примата коллегиальности в принятии партийных решений, являвшегося одним из главных принципов государственного управления, провозглашенных ХХ съездом КПСС, то на эти события можно взглянуть и под иным углом зрения. На бюрократическом языке работников кадровых аппаратов это всегда именовалось «проработкой вопроса», что означало его обсуждение, в том числе и согласование с «заинтересованными инстанциями», принятие соответствующего кадрового решения.

Но, как бы ни трактовались события, предшествовавшие октябрьскому Пленуму ЦК КПСС (1964 г.), бесспорной остается вовлеченность в них ряда высших руководителей КГБ. Но этот якобы « выход за пределы компетенции» органов КГБ, на наш взгляд, корреспондирует с пунктом «К» статьи 7 Положения о КГБ, в котором прямо говорилось о выполнении « других поручений ЦК КПСС и Советского правительства».

В.Е. Семичастный пишет, что поводом его смещения со столь полюбившегося ему поста председателя КГБ явился якобы отказ дочери Сталина С.И. Аллилуевой вернуться в СССР из Индии и просьба о предоставлении ей политического убежища в США.