Владимир Семичастный - Спецслужбы СССР в тайной войне

Иногда и мы спорили. Например, когда возник вопрос о реорганизации комсомола, Шелепин поддержал идею создания отдельно — студенческой комсомольской организации, отдельно — рабочей, отдельно — сельской молодежи. Я категорически возражал. Полагал, что студенческая молодежь, выделившись в отдельную организацию, все подомнет под себя и мы загубим работу с сельской и рабочей молодежью. Спорили ожесточенно!

К счастью, все это не состоялось, поскольку в ЦК партии к этой идее отнеслись неодобрительно.

Вопреки попыткам нынешних СМИ представить нас «молодыми заговорщиками», совершенно определенно заявляю: мы ими не были. Мы были единомышленниками, сторонниками реформ. В стране было что поправлять, и на это должны были быть направлены реформы.

Но тогда в Кремле засели «старцы». Им не было дела до нужд страны! Вся их забота — удержаться у власти до поры, когда ногами вперед понесут. Им было не до реформ. Ведь даже скромные реформы Косыгина захлебнулись в самом начале: то Минфин «обрежет», то Госплан «не даст». А в результате местные органы уходили от выполнения поставленных задач. Потому все эти реформы превратились в бюрократическую затею, формальность, не более того.

О моей и Шелепина неуживчивости стали распространять всяческие слухи. В западной прессе писали, что Шелепин и другие выходцы из комсомола после снятия Хрущева хотят восстановить сталинизм.

Выдумано и утверждение о якобы представленных Шелепиным каких-то «сталинистских» предложениях к готовящемуся докладу Брежнева о 20-й годовщине Победы. На самом деле Шелепин никакого участия в подготовке этого доклада не принимал.

Писали, что «молодые» хотят помириться с Мао Цзэдуном и жестко поставить на место интеллигенцию.

Эти «предположения», в частности, исходили от Александра Солженицына и Федора Бурлацкого, очень скользкого человека, «прилипалы» ко всем вождям, вплоть до Михаила Горбачева. О нем кто-то метко сказал: «Главная обязанность Бурлацкого была — носить портфель Аджубея».

Хорошую отповедь Бурлацкому дал Шелепин в серии своих статей, объединенных под названием «История — учитель суровый».

В 1990 году вышла книга Бурлацкого «Вожди и советники». Странное впечатление производит эта книга — избыток самолюбования и стремление выдать себя за главного советчика бывших первых руководителей страны — Хрущева, Брежнева, Андропова. К тому же немало фактических искажений.

Бурлацкий не жалует там комсомол, и прежде всего его Центральный Комитет, а равным образом и всех известных ему товарищей, которые пришли на государственные, советские и партийные посты, пройдя школу комсомола. Он пишет, например: «Что касается более молодых деятелей, как Шелепин, Демичев, Полянский, то мы в нашей среде очень побаивались их, поскольку все они были выходцами из ЦК комсомола — по тем временам школы карьеризма». (Кстати, ни Полянский, ни Демичев в комсомоле и ЦК ВЛКСМ не работали.)

В период работы в отделе ЦК КПСС Бурлацкий на партийном собрании был подвергнут резкой критике за высокомерие, амбициозность.

Как вспоминал Шелепин, он находился в кабинете у Суслова, когда зашел Андропов и доложил об итогах этого партийного собрания. Суслов тут же дал санкцию на освобождение Бурлацкого от работы в аппарате ЦК. Вскоре Бурлацкий был отправлен на работу в газету «Правда», хотя пишет, что ушел из ЦК «по собственному желанию».

Действительно, мы с Шелепиным считали, что надо примириться с Мао. Мы были против ухудшения отношений с КНР, хотя открыто об этом не заявляли.

Но мы не хотели никакой реабилитации Сталина! Об этом, в частности, говорит выступление Шелепина на XXII съезде партии с жесткой критикой сталинизма, и не только сталинизма. Он осудил и тех, кто содействовал сталинским репрессиям.

Кроме того, Шелепин и я пришли в активную государственную и политическую жизнь фактически после смерти Сталина.

Говорят, что именно Сталин назначил Шелепина первым секретарем ЦК ВЛКСМ после ухода Михайлова в ЦК ВКП(б). Это так. Но до того как назначить Шелепина, Сталин предполагал назначить на этот пост Юрия Жданова, заведовавшего тогда отделом науки ЦК партии. Жданов отказывался, ссылаясь на то, что не знаком с комсомольской работой. Тогда Сталин послал его в ЦК ВЛКСМ, чтобы там он встретился с нами и познакомился с нашей работой.

Шелепин собрал всех секретарей ЦК комсомола, и Юрий Жданов попросил каждого из нас рассказать о своем участке работы. После наших докладов сказал: «Нет, братцы, быть над вами первым я не смогу. Пойду и скажу об этом Сталину».