Герберт Вотте - Давид Ливингстон (Жизнь исследователя Африки)

Открытие истоков Нила Джоном Спиком еще не получило тогда всеобщего признания. А сам Спик не мог уже защитить честь своего открытия и убедить тех, кто еще сомневался в этом, так как он погиб во время охоты в результате какого-то загадочного выстрела. Намеченная встреча его с Ливингстоном так и не состоялась. На собрании в Географическом обществе Ливингстон как-то слушал Ричарда Бертона. Но как человек тот был очень непривлекателен, поэтому у Ливингстона не возникло желания обратиться к нему. Спик установил, что Белый Нил вытекает из озера Виктория, и тем самым далеко продвинулся в решении давнишней загадки об его истоках. Но Бертон упорно утверждал, что Белый Нил вытекает из озера Танганьика.

В своем письме Мёрчисон ловко играл на честолюбии исследователя и бывшего миссионера: "Если Вы сможете проникнуть на запад и выйти там к противоположному берегу или достичь Белого Нила (!), Вы составите себе имя, с которым никто не сможет равняться, и при этом решите назревшие спорные проблемы". Итак, письмо Мёрчисона побудило Ливингстона еще раз попытаться пересечь Африку, теперь, правда, севернее и в противоположном направлении - с востока на запад, а намек президента Географического общества на славу, которую принесет установление истоков Белого Нила, был чрезвычайно привлекателен для исследователя.

Мёрчисон обещал Ливингстону полную поддержку, как Географического общества, так и свою личную, в этом исследовательском путешествии. Он, разумеется, желал, чтобы в это время Ливингстон "был свободен от всех других поручений, кроме географических". По его мнению, миссионерская деятельность Ливингстона мешала географическим исследованиям. Ливингстон, правда, уже давно был скорее исследователем, чем миссионером, но Мёрчисону он ответил: "Я не соглашусь путешествовать только как географ, скорее отправлюсь туда как миссионер, а попутно буду вести географические исследования, так как считаю своим долгом делать добро для африканцев: просвещать этот бедный народ или способствовать тому, чтобы его родине открылась законная торговля". Однако отказ Ливингстона посвятить себя лишь исследовательской работе привел к тому, что для предстоящей экспедиции Географическое общество выделило лишь пятьсот фунтов стерлингов - не столь уж щедрый дар. Тем самым эта экспедиция с самого начала приняла скромные размеры; Ливингстон, разумеется, не мог внести что-либо заметное и в дело борьбы с рабовладением. В письме к сыну Томасу от 24 сентября 1869 года он прямо писал: "Целью моего путешествия является открытие истоков Нила". Это полностью отвечало желаниям Мёрчисона.

Правительство, благожелательно относившееся к предыдущей его экспедиции, на этот раз не было столь щедрым - отпустило лишь пятьсот фунтов на пропитание. Таким образом, всего тысяча фунтов из общественных фондов - пятая часть того, что было предоставлено ему на предыдущую экспедицию. О предоставлении в распоряжение путешественников какой-либо вспомогательной группы офицеров и специалистов на сей раз и речи не было. Такая сдержанность британского правительства объяснялась главным образом недовольством Португалии. Суровая критика португальской колониальной системы, содержавшаяся в докладах и книге Ливингстона, вызвала еще более резкие возражения в официальных португальских газетах. Министерство иностранных дел Португалии собрало эти злобные статьи и издало их в английском переводе. Авторы статей не постеснялись прибегнуть к клевете, чтобы очернить Ливингстона и его деятельность: "Нет никакого сомнения, что под предлогом распространения слова божьего - чем он меньше всего занимался - и проведения географических и естественнонаучных исследований Ливингстон свои действия и стремления подчинил лишь одному помыслу... нанести вред торговым выгодам Португалии, а при подходящих обстоятельствах - и территориальным ее владениям". Авторы высказывали требования, чтобы в это дело вмешалось английское правительство, так как "такие люди, как Ливингстон, особенно когда они пребывают в наших африканских владениях в качестве официальных лиц, могут нанести большой ущерб интересам Португалии, если выпустить их из поля зрения и не пресекать их дерзкие выпады, наносящие нам вред". Англия поддерживала тогда дружественные отношения с Португалией и не хотела осложнять или даже ставить их под угрозу ради поддержания гуманных идей и намерений Ливингстона.

Однако министерство иностранных дел все же сделало ему предложение: принять "полномочия", которые дали бы ему возможность выступать в качестве официального лица перед вождями племен Центральной Африки; однако это не давало ему права на жалованье или пенсию. Такая оговорка глубоко оскорбила Ливингстона. Он ведь никогда не строил свои отношения с высшими слоями общества или правительственными учреждениями таким образом, чтобы лично для себя извлекать выгоды. А теперь, пользуясь его знаниями Африки, они не желают потратиться даже на такое вознаграждение, какое получает у них самый малозначащий чиновник! Но, несмотря на унизительность этого предложения, официально его по-прежнему всячески обхаживали: все еще приглашали на званые обеды к министрам ее величества, архиепископам Йорка и Кентербери, к герцогам, лордам и епископам.