Герберт Вотте - Давид Ливингстон (Жизнь исследователя Африки)

В то время как переводчик обращался к воинам, несколько их прыгнули с берега в воду, направляясь к лодкам; на ходу они натягивали тетиву и целились в сидящих в лодке. Стоявшие на берегу также держали наготове кремневые ружья и стрелы. Заросли за их спиной образовали хорошее прикрытие: выстрелив, они одним прыжком могли оказаться в укрытии и, будучи невидимыми, вновь зарядить ружья или вытащить новую стрелу из колчана. Так как смелость нападающих всегда возрастает, если им покажется, что противник плохо вооружен, Ливингстон велел переводчику сказать им, что он и его спутники вооружены лучше и боеприпасов у них достаточно. "Но мы, - продолжал Ливингстон, - не хотим проливать кровь детей того же "великого отца", которому принадлежим и мы, и, если вы вынудите нас драться, то вся вина падет на вас". Такое увещевание не являлось чем-то необычным: вступая в войну друг с другом, африканские племена, как правило, прибегали к таким словам. После длительных переговоров предводитель и его воины сложили оружие и ждали прибытия посланника.

Проплыв свыше полутораста миль, экспедиция встретила препятствие каменистые пороги с узким проходом, через который можно было пройти только на пироге. До исходного пункта работорговцев на восточном берегу озера Ньяса оставалось еще около пятнадцати дней пути. На западе, в направлении озера, над равниной возвышалась голубая цепь гор. Совершенно не верилось, чтобы мелкая Рувума выше стала более удобной, чем здесь для прохода шлюпок или даже для пароходов. Местные жители предупреждали еще об одном трудном участке в верхнем ее течении, где, говорят, однажды разбилась лодка с рабами. Многие жители и здесь утверждали, что Рувума вытекает из озера Ньяса, правда, в своем истоке она, мол, очень узкая. И все же, несмотря на пороги Мёрчисона, добраться до озера, по-видимому, легче по реке Шире, чем по Рувуме.

Ливингстон все же был доволен достигнутыми результатами и решил возвратиться, сожалея, правда, что ему так и не удалось найти истоки Рувумы. После месячного плавания на "Пионере" он со своими спутниками возвратился в Шупангу.

Глубокое разочарование и крушение планов

В январе 1863 года Ливингстон отправился в путь к озеру Ньяса. А до этого он предпринял поездку на остров Джоханна и в Келимане. На Замбези, у Шупанги, его ожидала уже готовая "Леди Ньяса". "Пионер" взял ее на буксир и, пользуясь благоприятным уровнем воды, направился вверх по Замбези, а затем по Шире к порогам Мёрчисона.

Перед первым порогом Мёрчисона судно вытащили на берег и разобрали на части. Ливингстон решил проложить дорогу длиной около сорока миль на участке, по которому намеревался перевезти судно в разобранном виде в обход порогов.

Когда участники экспедиции в первый раз тащили свое судно в обход порогов, жители толпами следовали за ними. Женщины предлагали купить муку, овощи, кур; молодые парни выполняли вспомогательные работы. Теперь в этой местности господствовала удручающая тишина. "Португальцы из Тете основательно поубавили наших помощников, нельзя было достать свежих продуктов, кроме дичи, даже для наших местных участников экспедиции продукты приходилось привозить с Замбези, за сто пятьдесят миль отсюда".

Скудное питание - соленое мясо без овощей, непривычные климатические условия, подавленное настроение способствовали заболеваниям. Доктор Кёрк и Чарлз Ливингстон так тяжело болели дизентерией, что руководитель экспедиции решил отправить их в Англию. Но и его самого дизентерия свалила на целый месяц. Когда он снова поднялся на ноги, то был таким худым, что напоминал скорее тень.

19 мая его брат и доктор Кёрк покинули экспедицию.

В начале июля, когда Ливингстон вернулся на "Пионер" из рекогносцировочного похода к верхним порогам, его ожидала депеша из Англии: на основе его отчетов британское правительство пришло к выводу о необходимости прекратить работу экспедиции и отозвать ее.

В его путевых записках нет ни слова разочарования или критики этой меры правительства, хотя она застигла его в такой момент, когда он решил нанести удар по работорговле. Он писал даже о "мудрости" правительственного решения, неизбежность которого подготовил своими отчетами. Решение правительства показалось ему обоснованным: впереди, между порогами Мёрчисона и озером Ньяса, неистовствовали ваяо; позади него Марианну сеял смерть и опустошение, а за спиной охотников за невольниками как зачинщики и подстрекатели стояли купцы, чиновники и офицеры, вплоть до самого губернатора. Пока сохранялись такие порядки, все попытки искоренить работорговлю в этой колонии и в прилегавших к ней местах были обречены на провал. И Ливингстон вынужден был признать это.