Татьяна Микушина - Император Николай II. Крестный путь.

Был арестован Михаил Александрович Романов, брат Николая II, в чью пользу произошло отречение, и отправлен в Пермь вместе со своим секретарём. В этом же месяце начали собирать и отправлять в Алапаевск других членов рода Романовых: великую княгиню Елизавету Фёдоровну, родную сестру Императрицы Александры Фёдоровны, Великих Князей Игоря Константиновича, Константина Константиновича, Ивана Константиновича, правнуков Николая I, Сергея Михайловича, внука Николая I. Также в марте ужесточаются условия содержания под стражей семьи Николая II, семью разлучают, Николая Александровича с женой и одной из дочерей перевозят в Екатеринбург. В Екатеринбурге семья воссоединится только в мае.

И, наконец, завершающий акт этой страшной пьесы происходит летом 1918 года , когда одного за другим окончательно уничтожают возможных претендентов на престол.

В ночь с 12 на 13 июня 1918 года Михаила Александровича Романова и его секретаря Джонсона увезли в Мотовилиху, на завод, лежащий в нескольких километрах от Перми. Там их убили.

Следующими жертвами убийц стали претенденты на трон цесаревич Алексей Николаевич и его отец, бывший Император Николай II. Вместе с ними в ночь с 16 на 17 июля 1918 года в Екатеринбурге были убиты все члены семьи и сопровождавшие их слуги.

На следующий день, 18 июля, наступил черед алапаевских узников. Оказавшего сопротивление Сергея Михайловича убили выстрелом в голову, остальных избили дубинками, ещё живыми бросили в шахту и следом шахту взорвали.

В своей книге «Ликвидация России. Кто помог красным победить в Гражданской войне?» Н.В. Стариков проводит подробное исследование многочисленных свидетельств, на основе которого делает вывод, что большевики не были авторами этой жуткой пьесы, но исполнителями-марионетками в руках английских кукловодов. Стариков пишет:

«Какой же ветер нагонял тучи над домом Романовых?

Сопоставим даты. Вспомним, что подписали Брестский мир 3 марта 1918 года, но ясность, что он будет заключён, появилась чуть раньше, в самом конце февраля. Когда Ленин и «союзники» окунулись в очередной раунд переговоров. Когда британцы вынудили Кремль дать «добро» на высадку своих войск в Мурманске под милым предлогом, «что у них есть броненосец». Переговоры тогда закончились успешно – консенсус был найден. И вот сразу после этого, через пару недель начались аресты, строгости и высылки Романовых. Почему?

Да просто потому, что жизнь Романовых была одним из предметов торга Ленина и «союзников». <���…>

Пока есть законные наследники русского престола, такие, чьи права на власть бесспорны, осуществление планов геополитических соперников России по её уничтожению под угрозой».

Среди этой круговерти предательств зададимся вопросом: мог ли царь уехать из России и тем спасти свою семью, как это сделали многие из его высокопоставленных подданных?

На этот вопрос ответил сам Николай II. На предложение полковника А.А. Мордвинова поскорей уехать за границу государь сказал: «Нет, ни за что. Я не хотел бы уехать из России, я её слишком люблю. За границей мне было бы слишком тяжело».

«Быть может, необходима искупительная жертва для спасения России, я буду этой жертвой, – да свершится воля Божия!» – говорил государь в те дни, когда мучительно размышлял о возможности отречения ради блага своего народа.

Спустя несколько месяцев, претерпевая в ссылке унижения и издевательства охранников, он был по-прежнему уверен в том, что «в такое тяжёлое время ни один русский не должен покидать Россию».

Попытку спасти царскую семью делала Германия. Кайзер Вильгельм всё же являлся родственником, как Александры Фёдоровны, так и Николая Александровича – по разным семейным линиям.

Но когда Николаю II стало известно, что по условиям Брест-Литовского договора немцы требуют, чтобы царская семья была передана им целой и невредимой, то он, по словам П. Жильяра, счёл это оскорблением, а не помощью. А Александра Фёдоровна вполголоса добавила: «После того, что они сделали с государем, я предпочитаю умереть в России, нежели быть спасённою немцами!»

Казалось бы, государыня могла желать только одного: вырваться из заточенья и подальше уехать из России, однако в её письмах к Анне Вырубовой она высказывает совсем иные мысли: «Боже, как я свою Родину люблю со всеми её недостатками! Ближе и дороже она мне, чем многое другое, и ежедневно славлю Творца, что нас оставили здесь и не отослали дальше». «Как я счастлива, что мы не заграницей, а с ней (Родиной – авт.-сост .) всё переживаем. Как хочется с любимым больным человеком всё разделить, вместе пережить и с любовью и волнением за ним следить, так и с Родиной. Чувствовала себя слишком долго её матерью, чтобы потерять это чувство – мы одно составляем, и делим горе и счастье. Больно нам она сделала, обидела, оклеветала и т. д., но мы её любим всё-таки глубоко».