Отто Лацис - Термидор считать брюмером... - история одной поправки

Поэтому и утверждение, что Сталин был марксистом, фактически верно определяя его политическое происхождение, в то же время никак не объясняет происхождение сталинизма. Необходимо еще выяснить, к которому из двух течений послеоктябрьского (и, добавим, послеленинского) марксизма относится сталинизм. Весьма знаменательно, что именно сталинская и сталинистская политэкономия всячески избегала признания самого факта существования двух моделей социализма, объявляя одну из них (назовем ее хозрасчетной) несоциалистической: либо еще неразвитой, переходной и подлежащей устранению (ленинский нэп), либо «ревизионистской» (всякие предложения такой политики позднее). Критики, подобные А. Ципко, тоже изображают марксистско–ленинскую модель социализма как нечто единое и раз навсегда данное.

Сопоставляя позиции, замечаешь удивительную закономерность: все, что для Ленина было трудно, для Сталина — легко и просто. Там, где Ленин видел коренную проблему длительной переделки массовой психологии с помощью нового экономического строя, там для «коммунистических бюрократов» существовала лишь проблема манипулирования массами — от бухаринского призыва на VII съезде «давить на массы» до сталинского «великого перелома». Из этого главного различия вытекали все прочие, частные расхождения. Вот какими категориями мыслил Ленин, например, в статье «О кооперации»:

«Но чтобы достигнуть через нэп участия в кооперации поголовно всего населения — вот для этого требуется целая историческая эпоха. Мы можем пройти на хороший конец эту эпоху в одно–два десятилетия. Но все–таки это будет особая историческая эпоха, и без этой исторической эпохи, без поголовной грамотности, без достаточной степени толковости, без достаточной степени приучения населения к тому, чтобы пользоваться книжками, и без материальной основы этого, без известной обеспеченности, скажем, от неурожая, от голода и т. д., — без этого нам своей цели не достигнуть»

Так писал Ленин. А вот в 1931 году держит речь Сталин:

«Говорят, что трудно овладеть техникой. Неверно! Нет таких крепостей, которых большевики не могли бы взять. Мы решили ряд труднейших задач. Мы свергли капитализм. Мы взяли власть. Мы построили крупнейшую социалистическую индустрию. Мы повернули середняка на путь социализма. Самое важное с точки зрения строительства мы уже сделали. Нам осталось немного: изучить технику, овладеть наукой. И когда мы сделаем это, у нас пойдут такие темпы, о которых сейчас мы не смеем и мечтать».

Здесь вся ленинская иерархия задач перевернута — что Ленину трудно, то Сталину легко. «Мы взяли власть» — какие еще могут быть трудности! Сталинский подход был, без сомнения, милее любому бюрократу — Ленин требовал очень уж многого, тогда как Сталин ставил задачу просто и ясно. В 1919 году, в самый разгар войны и «военнокоммунистических» увлечений, Ленин не забывал главного:

«…чтобы победа была полная и окончательная, надо еще взять все то, что есть в капитализме ценного, взять себе всю науку и культуру». Это из речи «Успехи и трудности Советской власти». В той же речи Ленин вполне логично подходит и к вопросу о роли насилия: «…глупо воображать, что одним насилием можно решить вопрос организации новой науки и техники в деле строительства коммунистического общества. Вздор! Мы, как партия, как люди, научившиеся кое–чему за этот год советской работы, в эту глупость не впадем и от нее массы будем предостерегать. Использовать весь аппарат буржуазного, капиталистического общества — такая задача требует не только победоносного насилия, она требует, сверх того, организации, дисциплины… создания новой массовой обстановки, при которой буржуазный специалист видит, что ему нет выхода, что к старому обществу вернуться нельзя, а что он свое дело может делать только вместе с коммунистами…

Задача — громадной трудности, на которую, чтобы полностью решить ее, надо положить десятки лет!» И далее: «…они буржуа насквозь, с головы до пяток, по своему миросозерцанию и привычкам.

Что же, мы разве выкинем их? Сотни тысяч не выкинешь! А если бы мы и выкинули, то себя подрезали бы. Нам строить коммунизм не из чего, как только из того, что создал капитализм» [1] ' Т а м же, том 38, стр.56, 58–59. .

А Сталин десятью годами позже, в мирное время, при неизмеримо упрочившейся Советской власти, не видел возможности «заставить служить нам» кулаков — своего рода буржуазных специалистов деревни. «Сотни тысяч не выкинешь»? А почему бы и нет? Сталин доказал, что можно выкинуть и миллионы.