Кирилл Кожурин - Повседневная жизнь старообрядцев

Наконец начался приступ. Каратели стали обстреливать древнюю обитель из пушек. «Не устыдешася безумнии места святаго, не почтоша храма Божия, не устрашишася ока всевидящаго, но единожды злобою, аки осяжною обьяти тмою, ниже сами ведяху яже творяху, озлобиша Божия рабы, начаша святое опустошати место». Сначала стреляли по стенам, а когда осаждённые отошли от стен и затворились внутри монастырской церкви, то подняли пушки на стену и начали обстреливать церковь. «И егда начаша с пушек стреляти по церкви и пришедше ядра в церковь свещи вся срониша на поджегу… и загореся церковь и бысть шум пламенный, аки гром, пламень бо всю церковь обхвати и пойде огнь вверх, аки столп, воинство же и вси людие отступиша от церкви и бысть на них страх велик… В то же время бысть тишина велия на воздусе и церкви горящей, стены церковныя падаху внутрь цер-кве, пламень же и огненныя главни не падаху на внешнюю страну и других церквей близ горящия церкве стоящих, иного здания в монастыре и людей никако же опали, ниже повреди» [52] Там же. С. 61–62. .

Так 4 марта 1687 года мученически скончался отец Игнатий Соловецкий вместе с 2700 своими последователями, предпочтя мучительную огненную смерть отступничеству от отеческих преданий. Так сбылось пророчество одного из соловецких старцев, писавшего, что «в последние времена на конец века» во Обонежских странах на Онеге-озере в Палеостровском монастыре святых спасаемых будет даже больше, чем в Соловецкой обители. Местные жители рассказывали, что когда вся церковь была охвачена пламенем и дым уже шёл из купола, явилось чудное видение: над горящей церковью в неизъяснимом сиянии поднялся старец Игнатий с крестом в руках и вознёсся на небо. За ним в белых ризах рядами шли прочие старцы и бесчисленное множество народа. Пройдя небесные двери, они стали невидимы…

Однако самым известным подвижником, стоявшим у истоков Выговской пустыни, был старец Корнилий Выговский. Этот «старообрядческий Мафусаил», родившийся около 1570 года и живший при всех русских патриархах и при десяти царях, являет собою связующее звено между традициями древнерусской святости и Выговским поморским общежительством.

Конон (таково было мирское имя Корнилия) родился на Тотьме в семье крестьянина. С детских лет он научился читать, часто ходил в церковь, внимательно слушая церковное чтение и пение. Пятнадцати лет он остался круглым сиротой, и с этого времени начались его странствия по русским монастырям. Особенно сильное впечатление произвёл на молодого Конона строгий аскетический образ жизни обители вязниковского старца Капитона. «Аще и много по монастырям хождах, но мало таковых богоподвижных обретох», — признавался он впоследствии. В 18 лет по благословению отца Капитона Конон принял иноческий постриг в Корнилиевом-Комельском монастыре и был наречён Корнилием — в память создателя монастыря.

Прожив некоторое время в Корнилиевом монастыре, юный инок испросил у настоятеля благословение «ходити по монастырем, хотя видети, како отцы подвизаются». При этом он не просто «праздно шатался», переходя из одного монастыря в другой, что было весьма распространено в то время, но искал духовного руководства и внимательно изучал уставы различных русских монастырей: Троице-Сергиева, Кирилло-Белозерского, Новоспасского, Чудова, Симонова. В Москве Корнилий долгие годы был келейником патриарха Филарета и явился свидетелем того, как на соборе 1620 года патриарх Иерусалимский Феофан во всеуслышание пророчески предсказал: «Воистину глаголю вам, отцы и братия: ныне во всей поднебесной едино солнце сияет, — тако и в Московском государстве благочестием православная вера просвещается и светится. И когда будет у вас в России царь с первыя литеры — при том пременятся законы, обычаи и предания церковная, и будет гонение велие и мучительство на церковь Христову». Все слышавшие эти слова пришли тогда в ужас, но никто не мог предположить, что до исполнения пророчества осталось совсем немного времени, ведь долгожданный наследник престола царевич Алексей (будущий царь Алексей Михайлович) родился только в 1629 году.

Корнилий вёл весьма строгий образ жизни, не любя ни празднословия, ни пьянства. За то многие его любили, а духовные власти неоднократно предлагали принять священство, но Корнилий, считая себя недостойным, каждый раз отказывался от сана. Два года он пёк хлебы в Москве, у патриарха Иоасафа, а затем — в Новгороде Великом, у митрополита Афония. По смерти благочестивого новгородского митрополита Корнилий вместе с другими в течение четырнадцати недель читал над телом умершего Псалтырь, а летом от оказавшихся нетленными Афониевых мощей стало исходить неизъяснимое благоухание. Митрополит Афоний не был погребён столь долгое время, поскольку при смерти своей запретил отпевать и погребать себя новому митрополиту (таков был обычай). А новым митрополитом был Никон. С ним Корнилий познакомился ещё в бытность того простым монахом. Когда же Никон стал митрополитом Новгородским, Корнилий отказался принимать от него благословение, заметив, что тот благословляет не как прежние святители, а по-новому, по-гречески — «пятою персты раскорякою малаксовою проклятою».