Михаил Александров - Внешнеполитическая доктрина Сталина

«враждебных действий или мероприятий, направленных против другой стороны …, ведения какой–либо официальной пропаганды, прямой или косвенной, против другой стороны; в особенности … всякого рода попыток путем военных действий или пропаганды побуждать нарды Азии ко всякого рода враждебным действиям, направленным против британских интересов или против Британской империи».

Тогда советская сторона была вынуждена, по крайней мере, на словах принять английские условия. Но поставить крест на Коминтерне Ленин тоже не желал. Не удивительно поэтому, что противоборство принципа мирного сосуществования и кон цепции пролетарского интернационализ ма превратилось в итоге в главную доминанту советской внешней политики.

Что касается Сталина, то в первые годы советской власти он играл во вне шнеполитических вопросах далеко не первую роль. Ведущее положение в области выработки и проведения внешней политики занимал Ленин как глава правительства и лидер партии, Чичерин как народный комиссар иностранных дел и Зиновьев, избранный в 1919 году председателем Коминтерна. Это, однако, не означает, что Сталин совсем не влиял на принятие реш ений по международным делам. Будучи членом Политбюро, он участвовал в обсуждении наиболее важных вопросов внешней политики. Такие обсуждения и проходившие во время них дискуссии дают представление о специфике сталинских взглядов на международные отношения, об особенностях его внешнеполитической философии.

Одним из таких эпизодов была дискуссия о Брестском мире. Вопрос обсуждался в ЦК несколько раз. Сталин с самого начала поддержал точку зрения Ленина о необходимости заключения сепаратного мира с Германией. На заседании ЦК 11 января 1918 года он, в частности, заявил:

«Революционного движения на Западе нет, нет в наличии фактов революционного движения, а есть только потенция, ну, а мы не можем полагаться в своей практике на одну лишь потенцию… В октябре мы говорили о священной войне против империализма, потому что нам сообщали, что одно слово «мир» поднимет революцию на Западе. Но это не оправдалось".

Здесь важно не столько то, что Сталин выступил в поддержку ленинской точки зрения, а то как он обосновал свою позицию. В словах Сталина совершенно определенно звучит скептицизм относительно перспектив революции на Западеи, даже, относительно готовности западного пролетариата пойти на массовые действия против войны, за заключение демократического мира. Такой подход явно не вписывался в представления Ленина, который считал, что революция на Западе лишь задерживается, а мир необходим, чтобы просуществовать до того момента, когда эта революция все- таки произойдет. Поэтому можно поверить Троцкому, который утверждал, что Ленин тогда сразу же «отмежевался» от сталинской поддержки: «революция на Западе не началась, это верно; однако если бы в силу этого мы изменили свою тактику, то мы явились бы изменниками международному социализму» —. Таким образом и в данном случае Ленин, рассматривал поддержку международной революции как моральное обязательство, как долг России. Сталин же после ленинского замечания поспешил подкорректировать свою позицию. До начала реальных разногласий между ним и Лениным было еще далеко.

Первый опыт руководящей государственной работы существенно повлиял на эволюцию сталинских взглядов в области национальной политики. Во время 7-ой конференции РСДРП(б) в апреле 1917 года Сталин еще твердо стоял на позициях партийной программы, предусматривающей право наций на самоопределение вплоть до отделения. На 2-ом Всероссийском съезде Советов Сталин, считавшийся в партии экспертом по национальному вопросу, был назначен на ответственный пост народного комиссара по делам национальностей. В этом качестве он вместе с Лениным 18 декабря 1917 года подписал декрет о государственной независимости Финляндии. Однако не прошло и месяца как в позиции Сталина стали просматриваться определенные изменения. Это, в частности, проявилось в его выступлении на 3‑ем Всероссийском съезде Советов в январе 1918 года. Тогда он заявил:

«… Буржуазия скрывает за национальным костюмом … борьбу с властью трудовых масс в пределах своей области … Все это указывает на необходимость толкования принципа самоопределения как права на самоопределение не буржуазии, а трудовых масс данной нации».

Первый шаг был, таким образом, сделан. Абсолютное самоопределение было отодвинуто в тень. Теперь отсутствие советской власти в том или ином районе могло стать основанием для неприменения принципа самоопределения для данного района. Не заставил себя ждать и следующий шаг. В конце марта 1918 года Сталин опубликовал в «Правде» статью под красноречивым названием: «Контрреволюционеры Закавказья под маской социализма». Название говорило само за себя. Сталин фактически записал всех окраинных националистов в контрреволюционеры, независимо от их действительной политической ориентации. Логика таких построений была вполне очевидна. Если ты выступаешь за отделение, то значит ты — контрреволюционер, а социалистическую фразеологию используешь для маскировки. Так, на паре газетных полос Сталин поставил крест на национальной платформе большевистской партии.