Гаральд Граф - Революция и флот. Балтийский флот в 1917–1918 гг.

Главная заслуга в том, что флот был приведен в Кронштадт, без сомнения, принадлежит капитану 1-го ранга А.М. Щастному. Только благодаря его энергии он не был оставлен неприятелю или затоплен, как того хотели союзники.

Придя в Кронштадт, часть судов перешла в Петроград и расположилась там вдоль всей Невы; часть же миноносцев и тральщиков была поставлена в Шлиссельбург для охраны берегов Ладожского озера.

Теперь флот оказался вблизи от центра власти, под непосредственным влиянием и неусыпным наблюдением Смольного. Тем не менее на нем далеко не все было спокойно, в особенности на Минной дивизии. На многолюдных митингах, на которых выступали и офицеры, там стали раздаваться речи против власти комиссаров и призывы к открытому восстанию. Наряду с этим готовился и план овладения Петроградом после переворота на флоте.

Смольному, конечно, сейчас же стало об этом известно. Немедленно начались аресты, как среди офицеров, так и среди команд. Миноносцы как ненадежные корабли были переставлены значительно выше по течению Невы, вне черты города.

Одним из первых был арестован и затем отправлен в Москву А.М. Щастный, которому предъявили обвинение в измене. Депутация от команд, выехавшая туда, чтобы требовать его освобождения, не была никуда допущена.

Обвинение, предъявленное А.М. Щастному, было формулировано так:

«Щастный, совершая героический подвиг, тем самым создал себе популярность, намереваясь впоследствии использовать ее против Советской власти».

Такая странная формулировка обвинения не может не поразить каждого здравомыслящего человека, тем более что на суде не было ни одного факта, ни одного свидетеля, показывавшего против А.М. Щастного. Наоборот, все показания в один голос говорили в его пользу.

Против Щастного выступал только один – Троцкий. У него не было фактов; он высказывал лишь предположения, но все же утверждал, что Щастный искал популярности, чтобы направить ее против советской власти.

А.М. Щастного защищал присяжный поверенный В.А. Жданов. Он произнес блестящую речь. Защищать было легко, так как за подсудимого говорил его подвиг.

Присутствовавшие ни одной минуты не сомневались, что будет вынесен оправдательный приговор.

Когда судьи наконец удалились в совещательную комнату, Троцкий, бывший только «свидетелем», тоже моментально шмыгнул туда: он боялся, что под влиянием речи защитника судьи вынесут оправдательный приговор.

Суд вышел. Председатель верховного революционного трибунала громко и раздельно прочитал смертный приговор.

Все остолбенели, не хотели верить своим ушам. Кажется, привыкли уже ко всему, но такой явной и возмутительной несправедливости никто не ждал.

Защитник спросил: «Куда можно обжаловать приговор?» «Приговор революционного трибунала кассации не подлежит, хотя можно еще обратиться к Президиуму Центрального Исполнительного Комитета», – ответил ему, уходя, председатель.

По статусу верховного трибунала, приговор мог быть отменен только пленарным заседанием ЦИКа. Однако председатель последнего, Свердлов, заявил, что ранее 24 часов ЦИК созван быть не может, а по истечении этого срока созывать его бесполезно, так как Щастного уже расстреляют…

На рассвете 22 мая 1918 года во дворе Александровского военного училища Щастного расстреляли; расстреляли – за спасение Балтийского флота.

Брожение на флоте, и главным образом – на миноносцах, продолжалось еще до начала июля. После целого ряда арестов среди офицеров и команд, а также бегства от почти неминуемого расстрела одного из главных инициаторов возмущений лейтенанта Г.Н. Лисаневича [38] Лисаневич Георгий Николаевич (1894–1938) – один из выдающихся офицеров отечественного флота, окончил Морской корпус (1914), после восстания в Минной дивизии (1918) уехал на Север и принимал участие в Гражданской войне на стороне белых, в 1920 году арестован, но вскоре освобожден, работал в промышленности и в научно-исследовательских учреждениях РКВМФ. Арестован органами НКВД и расстрелян в 1938 году по ложному обвинению. флот окончательно замер, то есть стал только сборищем кораблей, без руководителей и личного состава. Кронштадт и Петроград превратились в кладбище его прошлой мощи и славы, а сами корабли – в живые трупы…

Неожиданный взрыв революции, перевернувший весь уклад жизни русского государства, поставил всех офицеров в тяжелое положение, особенно – морских. Они росли и воспитывались в традициях монархического строя, принесли присягу на верность царю и Родине и никогда не допускались до политики. Поэтому им были совершенно чужды те лозунги, которые были выдвинуты революцией.