Владимир Куковенко - Крестовые походы русских князей

Помогая Болеславу, Ярослав ходил с дружиной в Польшу и воевал с врагами своего зятя. Появлялись русские дружины и в немецких владениях – в Силезии. Воевал Ярослав и с Византией – в 1043 году состоялся последний поход русских дружин на империю, закончившийся разгромом греческого флота и заключением мира. Неоднократно вмешивался Ярослав и в дела Венгрии, направляя туда военные отряды и помогая утвердиться на венгерском престоле своим родственникам.

Дети, внуки и правнуки Ярослава так же успешно продолжают использовать для обеспечения интересов своих княжеств династические браки. Владимир Всеволодович Мономах был женат на Гите, дочери Харальда Английского (около 1074-1075г.г.). После смерти Гиты (1107) он вторично женился на дочери венгерского короля Ласло (Владислава) I Святого. Дочь Владимира, Евфимия, была женой венгерского короля Коломана (1065-1116).

Сын Мономаха, Мстислав, был женат на Кристине, дочери норвежского конунга Инги Стейкельссона, дочь Мстислава, Мальмфрид, была замужем за норвежским конунгом Сигурдом Крестоносцем, сыном короля Магнуса. После его смерти она вторично вышла замуж за датского конунга Эйрика Эймуна (1133).

Вторая дочь Мстислава, Ингибьёрг (Ингильборг) была женой датского конунга Кнута Лаварда (1117). Их сын Вальдемар Датский (названный так в честь своего деда Владимира Мономаха) был женат на Софии, дочери минского князя Володаря Глебовича.

Третья дочь Мстислава, Евфимия, была замужем за венгерским королем Гейзой II (1130-1162).

Другая ветвь потомков Ярослава, от его сына Святослава, более роднилась с польскими князьями.

Болеслав II Смелый был женат на Марии Владимировне, сестре Ярослава. Его племянник Болеслав III Кривоустый был женат на Збыславе, дочери Святополка II, киевского князя. Их сын Владислав, продолжая родственные связи с Русью, женил своего сына Болеслава на Звениславе (или Велеславе), дочери Всеволода Ольговича (внук Святослава).

Помогая своему свату в борьбе с младшими братьями, Всеволод несколько раз посылал свои дружины в Польшу. В 1142 г. он послал сына Святослава на помощь Владиславу, в 1144 сам ходил туда, а в 1145 г. дружины повел Игорь Ольгович, его брат.

В свою очередь, польские дружины так же приходили на Русь и участвовали в походах Ольговичей – в 1140 г. против Суздаля. В год смерти Всеволода (1146) его зять Болеслав находился в Киеве и даже был отправлен к Изяславу Мстиславовичу, чтобы тот подтвердил свою верность новому киевскому князю.

Подобная политика, как военная, так и династическая, была настолько разумна и действенна, что ее успешно применяли еще двести лет многочисленные потомки Ярослава. И прекратились эти активные контакты с Европой лишь после разорения Руси монголами.

Таким образом, связи русских князей с соседями в течение длительного времени были весьма обширны, и не ограничивались лишь взаимными браками, но предусматривали тесные политические и военные союзы. Это была одна из форм поддержания взаимных долговременных дружеских отношений

Подобные контакты, хотя они и продолжались только до монгольского нашествия, не могли обойтись без взаимных культурных и духовных заимствований. И следы этих заимствований отчетливо прослеживаются во многих областях тогдашней русской жизни: архитектура, письменность, религия, военное дело и т.д. Единственно, где мы их не находим, так это в духовной сфере. Именно такого мнения придерживается большинство отечественных историков, считая, что духовная жизнь русского народа была надежно ограждена от проникновения западных идей. Но так ли это было на самом деле? Есть все основания считать, что и в раннем средневековье западные духовные идеи не остались незамеченными на Руси. И следы этого проникновения можно обнаружить при внимательном взгляде и критическом отношении к некоторым документам.

2. Крестовые походы и Русь

В «Истории Антиохии и Иерусалима» (XIII в.) упоминается, что во время первого крестового похода в сражении под Никеей (1097) особенно отличились рыцари из Норвегии, Польши и Руссии. Руссы впоследствии основали в Сирии город Руссу (Россу), нынешний Руйат.

Можно предположить, что в «Истории» упоминаются не руссы, а славянское племя рутены, чьи земли находились на Балтийским Поморьем между Польшей и Данией. Когда рутены исчезли как этнос, растворившись среди соседних народов, это название могли отождествлять с русью, или днепровскими славянами. Таким образом, упоминаемые в «Истории» руссы на самом деле являются прибалтийскими славянами.