Борис Башилов - Масонство и русская интеллигенция

Завет Добролюбова был принят к исполнению большинством членов Ордена. С сладострастной любовью Щедрины в литературе, Добролюбовы в критике, Перовы в живописи, Стасовы в области музыкальной критики, Соловьевы, Ключевские в истории, так группировали факты, все отрицательные черты русского прошлого и настоящего, — чтобы изобразить их в самом отрицательном свете.

Про революционное движение в 60-х годах Достоевский писал в «Дневнике Писателя» за 1873 год: «Что до движения, то это было тяжелое, болезненное, но роковое своею историческою последовательностью движение, которое будет иметь свою серьезную страницу в петербургском периоде нашей истории».

Руководителем этого рокового движения был Н. Г. Чернышевский, ставший в 50-х годах руководителем Ордена Р. И. вместо А. Герцена, умершего Белинского и находившегося в заключении Бакунина.

Интеллигентские круги всегда распространяли слухи, что прекраснодушный идеалист Чернышевский был осужден правительством совершенно безвинно, как ранее безвинно были осуждены петрашевцы. На самом деле Чернышевский был такой же фанатик-революционер, как и Белинский, как и Бакунин, считавший, что во имя сокрушения царской власти «Все позволено».

«Вы сделали, что могли, — писал он А. Герцену в письме, опубликованном последним в № 64 «Колокола», — чтобы содействовать мирному разрешению дела, перемените же тон, и пусть ваш «Колокол» благовестит не к молебну, а звонит набат. К топору зовите Русь».

В своей революционной деятельности Чернышевский исходил из того, что в борьбе с царями «Все позволено». Вот штрих хорошо характеризующий моральный уровень этого «святого» от топора. Найдя однажды утром у дверей своей квартиры прокламацию «К молодому поколению», Достоевский решил поехать к Чернышевскому. На квартире у последнего произошел следующий разговор:

«— Николай Гаврилович, что это такое? — вынул я прокламацию.

Он взял ее, как совсем незнакомую ему вещь, и прочел. Было всего строк десять.

— Ну, что же? — спросил он с легкой улыбкой.

— Неужели они так глупы и смешны? Неужели нельзя остановить их и прекратить эту мерзость? Он чрезвычайно веско и внушительно отвечал: — Неужели вы предполагаете, что я солидарен с ними и думаете, что я мог участвовать в составлении этой бумажки?

Достоевский просит Чернышевского осудить прокламацию и этим воздействовать на революционные круги. «Ваше слово для них веско, — сказал Достоевский, — и уж, конечно, они боятся вашего мнения».

— Я никого из них не знаю, — сказал Чернышевский».

Чернышевский лгал Достоевскому. Прокламация была написана его другом Шелгуновым и напечатана Герценом. «Если для осуществления наших стремлений, писал Шелгунов, — для раздела земли между народом — пришлось бы вырезать сто тысяч помещиков, мы не испугались бы и этого. И это вовсе не так ужасно». «Нам нужен не император, помазанный маслом в Успенском соборе, а выборный старшина, получающий за свою службу жалованье».

В 1905 году, когда невыгодно было расшифровывать связи руководителей революционных тайных обществ 60-х годов с масонством, деятель тайного общества «Земля и Воля» (1864-68 г. г.) А. Ф. Пантелеев, писал в своих воспоминаниях: «В конце беседы господин в пенсне (А. Слепцов) вошел в некоторые конспиративные детали и между прочим сообщил рецепт химических чернил для переписки: «Его дал Маццини». Если ссылкой на знаменитого заговорщика, он хотел в финале усугубить эффект, то сильно ошибся».

Читатели дореволюционного издания воспоминаний Пантелеева оставались в убеждении, что Слепцов говорил о своих связях с знаменитым масоном своего времени без всяких оснований. Но в новом издании воспоминаний Пантелеева, выпущенных в 1958 году Гослитиздатом, указанное выше место в воспоминаниях Пантелеева сопровождается следующими примечаниями: «Ссылка на Маццини отнюдь не была пропагандистским ходом Слепцова. Связь с ним действительно поддерживалась как непосредственно Слепцовым, так и через Огарева.

Маццини же принадлежит идея «пятерок». (Герцен, т, XVI, 77; «Звенья», вып. 1933, 534 и «Литературное Наследство», № 62, 552). «Формы и степень связи Лондона и Петербургского Центра «Земли и Воли» до сих пор окончательно не определены, но несомненно были очень значительны» (см. стр. 748).

Чернышевский, изображаемый невинным агнцем, стоял во главе центрального комитета «Земли и Воли». «В настоящее время, — пишет в комментариях к воспоминаниям А. Пантелеева С. А. Рейснер, — можно считать установленным, что Чернышевский принимал руководящее, хотя и строго законспирированное, участие в оформлении петербургского подполья в революционной организации». Герцен в письме к Н. И. Утину 13 дек. 1864 г., писал про арест Чернышевского: