Оксана Захарова - Как в СССР принимали высоких гостей

Следует отметить, что для итальянских моряков этот вечер прошел в непривычной для них обстановке, в то же время комсостав не смог упрекнуть советскую сторону в некорректности.

11 июля итальянские матросы осматривали Ленинград в сопровождении местных гидов и представителей итальянской колонии. После полудня на корабле «Мирабелло» состоялся прием от итальянской колонии.

12 июля советские официальные лица, включая капитана и комиссара корабля «Троцкий», а также штурмана, который привел миноносец «Мирабелло» в Ленинград, были приглашены на завтрак (в 12 часов 30 минут) на борт корабля. Закусочный стол накрыли в кают-компании, украшенной большим портретом Муссолини и портретами королевской семьи. Завтракали на палубе.

Вечером Д.Т. Флоринский был приглашен к помощнику британского агента на обед в честь итальянских гостей. Д.Т. Флоринский обращает внимание на то, что англичанин нанес официальный визит капитану в сюртуке и цилиндре [7].

13 июля «Мирабелло» снялся с якоря и ушел в Ревель.

Следует заметить, что в Ленинграде интерес к итальянскому судну был очень высок. На пристани и на мосту постоянно толпился народ, чему способствовала отличная погода, порядок поддерживал наряд милиции, а контроль пропусков осуществлял ОГПУ [8].

Ответный визит советских военных моряков в Италию состоялся в августе 1924 года. В своем послании Г.В. Чичерину генеральный консул в Риме Рембелинский сообщал, что прием, оказанный судну «Боровский», был «исключительно любезный и, я бы сказал, радушный» [9], это прием моряков моряками без оттенка «политического или дипломатического характера», прием «собратьев по оружию».

«Боровский» был первым судном, которое зашло в итальянские воды после возобновления отношений между странами. В честь этого события итальянская сторона дала бал в Адмиралтействе, на который был приглашен весь beaumonde Неаполя. В разговоре с командиром корабля «Боровский» Максимовым главный начальник Морского департамента южной части Тирренского моря Лобетти Бодони заметил, что «<���…> морским офицерам в Неаполе приходится часто танцевать в виде частых заходов в порт иностранных военных судов» [10]. Эта фраза была сказана адмиралом не случайно. Итальянским аристократам было интересно посмотреть на поведение большевиков в светском обществе. «Наш командный состав, отчасти пролетарский, а отчасти из «мещанской» среды, чувствовал себя явно не по себе, столпились отдельными большими труппами, вследствие незнания языков не могли говорить с итальянцами; один танцевал с уморительными выкрутасами и ужимками галантерейных прикащиков, вызывая едва сдерживаемую веселость светских дам и выхолощенных кавалеров» [11].

В тот же день на ответном приеме на судне «Боровский» неловкая ситуация была частично сглажена гостеприимством советских моряков. Три дочери адмирала Бодони ни за что не хотели уезжать домой, и адмирал с женой долго ждали их у трапа.

Настроение команды было испорчено не только атмосферой на приемах, но и условиями жизни на самом корабле «Боровский». На бывшей яхте американского миллионера не было должных бытовых условий для жизни матросов, которые находились в тесных «отвратительных кубриках и в совершенно антигигиенических условиях» [12].

Ситуация также усугублялась натянутыми отношениями между командиром корабля и комиссаром. «Командир «Воровского» старый адмирал, с большим стажем, работавший с нами с начала революции. Последние два года, будучи не у дел, он живет в деревне, имеет маленькую ферму, к которой стремится вернуться; он ведет маленькое показательное хозяйство (две коровы), записывает ежедневно в журнал количество молока, корма, даваемого коровам, и пр. Человек политически совершенно неразвитый <���…>» – такую характеристику дал командиру корабля советский консул в письме к Г.В. Чичерину. В отличие от командира комиссар, по мнению консула, «тип военного коммуниста 19 года, человек с головой и способный, но болезненно самолюбивый <���…>. Он считает себя его (командира корабля. – Авт.) начальником <���…> и всячески его «угнетает» и подрывает его престиж перед командой. <���…> характерно, что комиссар взял себе лучшую, роскошную каюту» [13].

Что касается самой команды, то в порту были удивлены «прекрасным поведением» советских моряков.

Итальянская пресса (как местная, так и столичная) публиковала лишь «сухие» заметки о корабле «Боровский» с подробным перечислением присутствовавших на приеме гостей.