Алекс Бертран Громов - Персия. История неоткрытой страны

Одним из главных в мире каналов является Суэцкий, который соединяет Красное и Средиземное моря, Индийский и Атлантический океаны. Чтобы попасть более коротким путем из Европы в Азию, не огибая Африку, рискуя стать жертвами штормов и пиратов, торговцы многие века перегружали груз с кораблей на верблюдов и после короткого похода сушей грузили снова на суда. Только в середине XIX века было подписано концессионное соглашение с правителем Египта Саидом-пашой по строительству морского канала, соединяющего два моря. В 1859 году началось строительство, которое длилось долгие десять лет. Затем состоялось торжественное открытие, и по каналу, общая длина которого превышала сто пятьдесят километров, пошли первые суда. Дальнейшая история канала связана в первую очередь с борьбой за контроль над ним, банкротствами, войнами.

«Я – Дарий, шах всех шахов. Шах стран, в которых живут все нации и народности. Шах этой великой земли, имеющей широкие границы. Я являюсь персом и вместе с персами завоевал Египет. Я приказал построить этот канал от реки Нил, протекающей по Египту, до моря, по которому плавают персы. Этот канал был построен, как я приказал. Суда отправились из Египта в Иран согласно моей воле».

Какое же отношение к Суэцкому каналу имели персы и лично Дарий I Великий? А вот тут надо обратиться к истории, в которой документально зафиксировано, кто был первым инициатором и заказчиком строительства Суэцкого канала.

Им был как раз царь Дарий I – владыка могущественной Персидской империи, по чьему приказу примерно в 500 году до н. э. персидский ученый по имени Арте строил канал между Средиземным и Красным морями. Это было уникальное гидротехническое сооружение, построенное две с половиной тысячи лет назад, когда еще Париж не был Парижем, не было ни Лондона, ни Стокгольма, ни Венеции.

Канал был построен для того, чтобы военный флот Ахеменидской империи и торговые корабли могли плавать между Ираном и Египтом. Трасса канала Дария отличалась от той, по которой был прорыт канал в XIX веке. До наших дней дошло найденное при строительстве европейцами другого канала в 1866 году – вот усмешка истории! – свидетельство существования канала, прорытого персами, – памятная стела, на которой вырезаны изображение, имя Дария Великого и текст на персидском, эламитском, вавилонском и египетском языках: «Я – Дарий, шах всех шахов. Шах стран, в которых живут все нации и народности. Шах этой великой земли, имеющей широкие границы. Я являюсь персом и вместе с персами завоевал Египет. Я приказал построить этот канал от реки Нил, протекающей по Египту, до моря, по которому плавают персы. Этот канал был построен, как я приказал. Суда отправились из Египта в Иран согласно моей воле».

Но сколь бы ни была обширна и рационально устроена Персидская империя, под боком у нее – через пролив Геллеспонт, можно сказать, рукой подать – оставалась Греция – беспокойный конгломерат небольших царств и городов-государств, часто враждовавших между собой. В Малой Азии, подвластной персам, находились поселения греков. И вот в 499 году до н. э. эти греческие полисы взбунтовались против персидского царя. Повстанцы отправили гонцов к соплеменникам на западном берегу Эгейского моря. Из Афин на подмогу пришли два десятка кораблей, и в итоге афиняне и восставшие сообща сумели захватить и разграбить Сарды – столицу сатрапии.

Царь Дарий приказал готовить ответную военную экспедицию в Грецию. Греческие историки называют основным мотивом жажду мести, хотя очевидно, что немалую роль играло и желание предотвратить подобные вылазки в будущем. В 492 году до н. э. персидский военачальник Мардоний захватил Фракию, а Македония тогда же признала верховную власть персидского правителя. На следующий год Дарий потребовал «земли и воды», то есть признания своей власти от всех греческих государств. Почти все сочли за лучшее согласиться. Но в Афинах и Спарте персидские послы были убиты.

Последовавшим за этим военным походом руководил племянник Дария Артаферн и опытный мидийский полководец Датис. Персы захватили острова Наксос и Эвбея, после чего двинулись в Аттику. Решающее сражение состоялось возле селения Марафон, примерно в 40 км от Афин. Афиняне, которыми командовал стратег Мильтиад, решили принять бой, одновременно отправив гонца в Спарту за помощью. Этот гонец, к слову, и был тот самый Филлипид, с именем которого в современном массовом сознании связано появление бега на марафонскую дистанцию. Причем красивая история о том, как воин из последних сил бежал в родной город, успел крикнуть на площади «Мы победили!» и упал замертво, явно придумана позже. Тур Гутос в своей «Истории бега» замечает, что такой рассказ о Филлипиде впервые появился 600 лет спустя после тех событий. Геродот ни о чем таком не пишет. Зато известно, что путь в Спарту (а это 240 км) Филлипид пробежал вполне благополучно. Ничего невероятного для профессионального бегуна на сверхдлинные дистанции, каковыми были в древности вестники и скороходы, в этом нет и по современным меркам.