Анатолий Фоменко: Утопии и социализм как борьба с Русью-Ордой. Преклонялись и ненавидели

Из нашего анализа истории утопизма теперь становится ясно, что Платон и утописты, в целях борьбы с Ордынской Империей, должны были нанести УДАР ПО СЕМЕЙНЫМ УСТОЯМ, разрушить саму идею семьи и брака, дабы породить хаос и смуту в Царстве. Именно это и происходит!

Мы цитируем. «В учении Платона о государстве ПОСТУЛАТ ОБЩНОСТИ ЖЕН И ДЕТЕЙ ИГРАЕТ ЧРЕЗВЫЧАЙНО ВАЖНУЮ РОЛЬ… Общность жен и детей в классе стражей государства завершает то, что было начато ОБЩНОСТЬЮ ИМУЩЕСТВ… Всякая разность чувств в гражданах разрушает единство государства… ОБЩНОСТЬ ДОСТОЯНИЯ, отсутствие личной собственности, невозможность ее возникновения, сохранения и приумножения делают невозможным и возникновение судебных имущественных споров и тяжб, а также взаимных обвинений, в то время как в существующем греческом государстве все раздоры порождаются обычно спорами из-за имущества, из-за детей и родственников…

В военном лагере, каким оказывается образцовое государство Платона, возможна не семья в прежнем смысле, но лишь скоропреходящее соединение мужчины с женщиной для рождения детей… В государстве Платона браки эти втайне от самих брачующихся подготавливаются и направляются правителями государства, которые стремятся сочетать ЛУЧШИХ С ЛУЧШИМИ, А ХУДШИХ С ХУДШИМИ. Как только женщины рожают детей, младенцев отбирают у матерей и передают на усмотрение правителям, которые лучших из новорожденных направляют к кормилицам, а худших – дефективных – обрекают на гибель в тайном месте… По прошествии некоторого времени молодые матери допускаются к кормлению младенцев, но в это время они уже не знают, какие именно дети рождены ими, а какие – другими женщинами. Все стражи-мужчины считаются отцами всех детей, а все женщины-стражи – ОБЩИМИ ЖЕНАМИ ВСЕХ СТРАЖЕЙ-МУЖЧИН» [657:2], с. 603.

Платон придавал огромное значение общности жен и детей, то есть механизму разрушения ордынской семьи как прочной ячейки общества. Он снова и снова возвращается к этой теме: «Или ты думаешь, мы забыли, как ты сказал мимоходом насчет жен и детей, что у друзей все будет общим… Мы давно уже ожидаем, что ты упомянешь о деторождении – о том, как будут рождать детей, а родив, воспитывать – и вообще об этой, как ты говоришь, ОБЩНОСТИ ДЕТЕЙ И ЖЕН. Правильно ли это происходит или нет – имеет, считаем мы, ОГРОМНОЕ, ДАЖЕ РЕШАЮЩЕЕ ЗНАЧЕНИЕ ДЛЯ ГОСУДАРСТВЕННОГО УСТРОЙСТВА», с. 243–244.

И далее, тема общности жен поднимается вновь: «ВСЕ ЖЕНЫ ЭТИХ МУЖЕЙ ДОЛЖНЫ БЫТЬ ОБЩИМИ, А ОТДЕЛЬНО ПУСТЬ НИ ОДНА НИ С КЕМ НЕ СОЖИТЕЛЬСТВУЕТ. И ДЕТИ ТОЖЕ ДОЛЖНЫ БЫТЬ ОБЩИМИ, И ПУСТЬ ОТЕЦ НЕ ЗНАЕТ, КАКОЙ РЕБЕНОК ЕГО, А РЕБЕНОК – КТО ЕГО ОТЕЦ», с. 254.

И далее снова: «Из того, в чем мы были согласны, вытекает, что лучшие мужчины должны большей частью соединяться с лучшими женщинами, а худшие, напротив, с самыми худшими и что потомство лучших мужчин и женщин следует воспитывать, а потомство худших – нет, раз наше небольшое стадо должно быть самым отборным. Но как это делается, никто не должен знать, кроме самих правителей, чтобы не вносить ни малейшего разлада в отряд стражей…

Женщина пусть РОЖАЕТ ГОСУДАРСТВУ начиная с двадцати лет и до сорока, а мужчина – после того, как у него пройдет наилучшее время для бега: начиная с этих пор ПУСТЬ ПРОИЗВОДИТ ОН ГОСУДАРСТВУ ПОТОМСТВО вплоть до пятидесяти пяти лет», с. 257–258.

В начале восьмой книги диалога «Государство» Платон подводит итог: «В ОБРАЗЦОВО УСТРОЕННОМ ГОСУДАРСТВЕ ЖЕНЫ ДОЛЖНЫ БЫТЬ ОБЩИМИ, ДЕТИ – ТОЖЕ, ДА И ВСЕ ВОСПИТАНИЕ БУДЕТ ОБЩИМ; точно так же общими будут военные и мирные занятия, А ЦАРЯМИ НАДО ВСЕМ ЭТИМ ДОЛЖНЫ БЫТЬ НАИБОЛЕЕ ОТЛИЧИВШИЕСЯ В ФИЛОСОФИИ И В ВОЕННОМ ДЕЛЕ… НИ У КОГО НЕ БУДЕТ НИЧЕГО СОБСТВЕННОГО, НО ВСЁ У ВСЕХ ОБЩЕЕ… НИКТО НЕ ДОЛЖЕН НИЧЕГО ПРИОБРЕТАТЬ, КАК ЭТО ВСЕ ДЕЛАЮТ ТЕПЕРЬ», с. 355.

Мы ограничимся лишь указанными фрагментами, поскольку Платон уделяет общности жен и детей, а также общности имущества, МНОГО СТРАНИЦ, детально расписывая – как именно надо организовать такие правила в обществе. Эта идея явно его волновала.

Лозунг Платона и других утопистов – жёны, дети и имущество должны быть общими (а потому как бы ничьи, ничего личного), – сыграл немалую роль в смуте и мятеже конца XVI – начала XVII века, когда реформаторы расшатали и, наконец-то, раскололи Империю.