Шикур Шабаев - Российская провинция глазами очевидца. Мордовия в газетных публикациях 1976—1988 гг.

…Сегодня 7-й день пути. Позади 1700 км. Я листаю свой путевой дневник. Короткие, порой лаконичные записи, но столько воспоминаний рождают они!

На исходе второго дня меня встречала Москва. Перед этим я долго ехал по МКАД – московской кольцевой автодороге. Столица разворачивалась передо мной широкими проспектами, парками, многоэтажным белоснежьем новых микрорайонов.

Москва… Готовясь к велопробегу, я перелистал десятки карт и путеводителей, прочитал немало книг, изучал историю рождения нашего многонационального государства. Первые годы Советской власти, первые шаги… Декрет о мире. Исторический съезд Советов 30 декабря 1922 года, воплощение ленинских принципов национальной политики… Здесь, в Москве, эти торжественные слова приобретают еще более глубокий смысл, ощутимую реальность…

Но вот столица осталась позади. По предварительному плану путь от Москвы до Ленинграда длиной в 700 км. должен был занять у меня два с половиной дня. Когда-то, давным-давно, по этой дороге ездил Пушкин, в походной кибитке трясся Радищев. Его «Путешествие из Петербурга в Москву» и теперь служило мне путеводителем.

Все изменилось здесь «с времен очаковских и покоренья Рима». Но старина не забывается и всюду проглядывает сквозь новое, современное. То это почтовый рожок на значке-гербе города Клина – он возник двести лет назад на большой дороге как ямщицкая слобода и почтовая станция. То это остатки старинных каналов в Вышнем Волочке – еще в начале 17 века по приказу Петра 1 под руководством голландских мастеров здесь был прорыт канал, соединивший Волгу с Балтикой. То это большой каменный крест в селе Крестцы – здесь остановились и повернули назад монголо-татарские полчища, поработившие перед этим всю Русь. Что их остановило? Может быть, приближающаяся весна, вскрывшая льды на застывших реках? Или, может, они страшились мощных укрепленных стен Великого Новгорода? Новогородский Кремль, его великолепные архитектурные памятники до сих пор поражают воображение. В наступившем году городу исполнится 1125 лет.

И вот, наконец, Ленинград. Жесткий график не позволял мне уделять много времени для знакомства с городом. Но, нарушая все планы и графики, я остался здесь на два дня. Два дня! – как это мало для знакомства с Ленинградом!

ЗЕМЛЯ ЛЕГЕНД

Сегодня я прощаюсь с Вильнюсом прощаюсь с Прибалтикой. Каменистая Эстония, холмистая Латвия, а теперь вот Литва… Долгое время автострада (дороги здесь прекрасные!) вела меня вдоль Рижского залива. Сначала моря не было видно, лишь за частоколом сосен слышался шума прибоя. Я ехал и размышлял: что это, может, рядом проходит железная дорога и это шумят проходящие электрички (кстати, их делают здесь же, в Риге)? Наконец, оставив велосипед на обочине, я пробрался сквозь дюны и с высокого берега увидел море. Балтика!

Море, природа во многом определяют характер человека. А люди в Прибалтике очень разные. Один из моих новых знакомых рассказал мне легенду:

– Однажды рассердился злой дух на литовцев, схватил четверых, сунул в мешок и понес к морю – топить. Шел-шел, притомился и присел отдохнуть. А тут мешок возьми и развяжись.

Почувствовав свободу, вылез из мешка первый литовец и, не оглядываясь, помчался домой. Выбрался второй, видит – никто за ним не гонится и спрятался в кустах – интересно, что же дальше будет? Выбрался из мешка третий литовец, не спеша отряхнулся, а бежать и не думает.

– Ты чего ждешь? – удивился проснувшийся дух.

– Добро жалко, – отвечает литовец, – вот четвертый вылезет, мешок себе заберу – пригодится в хозяйстве.

Тут уж и духу стало интересно. Ждет он, когда последний вылезет, а тот и не думает вылезать.

– А ну выходи! – потерял терпение дух.

– А вот и не вылезу, – упрямо отвечает литовец, – ты меня сюда засунул – ты и вытаскивай…

Конечно, все это всего лишь занятная побасенка, но она четко подметила черты литовского характера.

Вчера неожиданно я попал на семейное торжество Герасимовых. Судя по чистому, без малейшего акцента, русскому произношению, я сначала посчитал моих знакомых русскими по национальности. Но Людвига Феликсовна, женщина лет 50 – глава семьи – улыбаясь, объявила:

– О, вы ошибаетесь! Наша семья – целый интернационал. Я – полячка, мой муж – русский, зять – литовец… Так что в жилах моих внуков течет настоящая интернациональная кровь. И каждый из нас может говорить и на польском, и на русском, и на литовском языках. А кроме того, молодые изучали в школе и институтах английский и немецкий языки.