Андрей Утаник - Россия в 60–80-е годы

Георгий Максимилианович Маленков

По формальным признакам он более других подходил на роль преемника Сталина. Маленков делал доклад от имени ЦК на последнем съезде партии в 1952 г., в отсутствие Сталина вел заседания Президиума ЦК и Совета Министров, после смерти Сталина наследовал его пост Председателя Совмина. Уже с конца 30-х гг. Маленков работал в непосредственной близости от Сталина, возглавлял сначала Управление кадров ЦК, затем секретариат. Для него, выходца из дворянской семьи, за плечами которого была классическая гимназия, – это была необычная карьера. От других соратников Сталина, по большей части «практиков», Маленкова отличал довольно высокий для этой среды образовательный уровень (он учился в МВТУ) и особый стиль общения с людьми, который не раз давал повод упрекать его в «мягкотелости» и «интеллигентности». Его называли хорошим организатором. Маленкова вообще вряд ли можно рассматривать как самодостаточного лидера. По складу характера он таковым не был; он мог играть роль первого, оставаясь по сути вторым. Так было в его отношениях с Берией и так могло сложиться (но не сложилось) в его отношениях с Хрущевым. И тем не менее именно Маленков стоит у истоков тех реформ, которые связаны с понятием «оттепель».

Никита Сергеевич Хрущев

По складу характера – полная противоположность Маленкову. Резкий, решительный, неосторожный в словах и поступках, он перешел все ступени партийной работы, возглавлял крупные парторганизации (Москва, Украина). Нигде и ничему серьезно не учившийся, Хрущев компенсировал недостаток образования удивительным политическим чутьем, почти всегда верно угадывая главную тенденцию времени. В отличие от Маленкова или Берии, Хрущев попадает в «ближний круг» Сталина только в 1949 г., когда его после 10-летнего перерыва вновь избирают главой московских коммунистов. При распределении ролей в марте 1953 г. Хрущева явно отодвинули на второй план и он вынужденно занял выжидательную позицию. Однако после активизации Берии, в которой Хрущев увидел угрозу своему положению, он начал действовать. Результатом этих усилий стало устранение Берии, после чего решение вопроса о единоличном лидере оставалось лишь делом времени.

Лаврентий Павлович Берия

Самая загадочная фигура среди «наследников» Сталина. Безусловно, одаренный от природы, умный и расчетливый, он долгое время был шефом советской разведки и контрразведки. Однако в историю Берия вошел все-таки не как «главный разведчик», а прежде всего как глава карательного ведомства, с именем которого связана репрессивная политика конца 30-х и начала 50-х гг. (хотя в 1946 г. Берия не возглавлял, а лишь курировал органы МВД – МГБ). После смерти Сталина для Берии пробил «звездный час».

В течение марта – июня 1953 г. он выступил с рядом предложений, главные из которых были направлены на реформирование системы МВД – МГБ. Предложения Берии включали следующие основные позиции:

– передать лагеря и колонии из МВД в ведение Министерства юстиции (кроме особых лагерей для политических заключенных);

– ограничить сферу применения принудительного труда в экономике и отказаться от нерентабельных «великих строек коммунизма»;

– пересмотреть сфабрикованные дела, отменить пытки при проведении следствия, провести широкую амнистию (последняя также не должна была касаться осужденных по политическим мотивам) и др.

В мае–июне Берия обратился в Президиум ЦК КПСС с тремя записками по национальному вопросу – «Вопросы Литовской ССР», «Вопросы Западных областей Украинской ССР» и «Вопросы Белорусской ССР». В этих записках Берия обосновывал необходимость пересмотра принципов национальной политики, которые заключались в отказе от насильственной русификации и выдвижении на руководящие посты национальных кадров. Берия в данном случае действовал в пределах своей компетенции, поскольку его предложения касались, прежде всего, смены руководящего состава органов внутренних дел и государственной безопасности. Впоследствии, уже после ареста Берии, именно его позиция по национальному вопросу станет одним из главных пунктов среди предъявленных обвинений. Между тем во время обсуждения этих записок в ЦК Берия получил почти единодушную поддержку.

Попытки решить вопрос о выдвижении национальных кадров в республиках предпринимались и до 1953 г., однако существовавшая с 1936 г. практика, согласно которой любое назначение на номенклатурную должность предполагало обязательное утверждение через органы госбезопасности, делала эти попытки заведомо безуспешными: в западных областях Украины и Белоруссии или в Прибалтике трудно было найти человека с «чистой», с точки зрения чиновника НКГБ, анкетой, т.е. не находившегося на оккупированной территории, не имеющего родственников за границей и т.д. В феврале 1952 г. секретариат ЦК ВКП(б) специально обсуждал этот вопрос в связи с отчетом о работе Вильнюсского обкома ЦК КП(б) Литвы. Председательствовавший на том заседании Маленков говорил о необходимости менять политику в отношении национальных кадров и, прежде всего тот порядок, по которому получалось, что «бандиты у себя друг другу больше доверяют, нежели наши работники в МГБ».