Ольга Панова - Старый город

Что с нами будет? Как же мы теперь? Может, в Большом доме знают правду? Куча вопросов сыпалась со всех сторон на стариков. Большим домом они называли одно из тех двухэтажных зданий, что стояли на краю города.

Мирон стыдился этих рассказов, тоже считая их вымыслом стариков. Но теперь это перешло все границы! Готовый сгореть от стыда, он выталкивал из комнаты зевак, которые упорно не хотели уходить и кричали про неминуемую гибель.

– Мать, ты чего с ума сошла? Отец, и ты туда же? Вы же взрослые люди, что вы несете?

Он еще долго мог бы отчитывать своих родителей, если бы не внезапная вспышка света, которая озарила весь дом. В одно мгновение перед глазами стало все белое. Свет разливался по всем кварталам, по улицам, заходил в дома, в каждую щелку, мгновенно ослепляя всех вокруг. Даже те, кто спал не смог избежать этой участи, так как яркий свет ворвался даже в самый крепкий сон. Люди, открывали глаза и тут же слепли. Не успев очнуться от вспышки, все стали задыхаться от пыли и земли, летящей со всех сторон, будто внезапно налетевшая стая саранчи. Уши закладывало от непонятного гула, свиста и грохота то ли взрыва то ли работающих машин. Все вокруг смешалось в один огромный земляной рой, круживший в воздухе и заметающий с ног до головы. Последнее, что услышал Мирон – это крик отца: «Я же говорил!»

На месте еще недавно стоящих домов, расстилалась равнина. Ровная земляная гладь. Ни деревьев, ни людей, ни души.

Март 1947 года.

– Добро пожаловать в наше поселение! – сказал высокий темноволосый мужчина, указывая рукой на стоящие дома. Он был малоразговорчив, спокоен, даже слишком и его вид совершенно не подходил для этого места. Люди, с которыми он разговаривал, прибыли вместе с ним на окраину города. Это была семья, на вид довольно бедная и чем-то напуганная. Пожилые женщина и мужчина, а также молодой парень. Все трое явно были в замешательстве от увиденного, но особо возражать боялись.

– Вы что, смеетесь над нами? Как здесь можно жить? – аккуратно, но с напором возразил пожилой мужчина, видимо глава семейства.

– Это ненадолго. В ближайшем будущем мы обязательно предоставим Вам более подходящее место, – темноволосый был непоколебим.

– А Вы сами бы стали жить в таком месте? – продолжал негодовать мужчина, которого привезли сюда вместе с семьей около получаса назад.

– Уважаемый, Вы не в том возрасте и не в том положении, чтобы возмущаться по данному поводу. Выбирайте дом, в котором будете жить. Вам еще повезло – вы первые. В ближайшие дни привезут остальных.

Мать, отец и сын угрюмо побрели к самому, на их взгляд, крепкому сооружению.

– Что теперь, будем жить здесь, все лучше, – женщина не договорила, но скорее всего додумала мысленно свою фразу, – мы уже немолодые, сына только жалко.

– Я выберусь, мать, – подбадривающе сказал молодой человек, но его глаза выдавали весь страх, который царил внутри.

Разговаривать особо не хотелось. Люди стали распаковывать свои сумки, доставая одежду и еду. У каждого из них было по небольшому тюку. Внутри них все было вперемешку, мятое и очень плотно упакованное. Видно было, что вещи собирались впопыхах. Но откуда приехали эти люди? За что они здесь оказались? Точный ответ знали лишь те, кто привез их сюда. Но данная информация держалась в строгом секрете.

Через день, как и обещалось, в поселении появились новые жители, а потом еще новые и еще. Все они первое время держались обособленно и не разговаривали друг с другом.

Ночи в марте были еще холодные и большинство людей было озабоченно отоплением своих временных жилищ. Кто-то разводил костер прямо внутри дома, не боясь угореть, кто-то мастерил из камней что-то похожее на печь, а кто-то просто спал на улице возле огня. Вероятность задохнуться от дыма или сгореть заживо была гораздо меньшая, чем замерзнуть. Все вокруг было тихо и настороженно. Казалось, каждый кустик приглядывается к людям и изучает их, прежде чем распустить свои листочки под весенним солнцем.

Время шло, люди обживались и притирались друг к другу. Некоторые совсем привыкли к новому месту, что развели небольшой огородик прямо около дома. Выращивали, что могли: лук, морковь, картошку. Денег в поселении ни у кого не было, поэтому процветал первобытный обмен. Кто-то поймал парочку бродячих собак и сделал небольшую, но теплую шкурку, из которой можно было, при желании, сделать жилет или просто теплую подстилку. Были и те, кто не брезговал мясом. Кто-то из прутьев смог смастерить корзину и требовал за нее никак не меньше килограмма картофеля.