Владимир Зензинов - Пережитое

О золоте Аляски тогда еще никто не знал, огромные рыбные богатства были только слегка затронуты и шли на пропитание местного очень малочисленного населения. Единственным доступным тогда богатством этого огромного края Камчатки, Аляски, Командорских и Алеутских островов - были меха: соболь, бобер и котик. Но этого богатства здесь было столько, что Российско-Американская Компания не боялась никаких расходов по доставке мехов в Петербург. И главным путем, которым эти меха доставлялись в Сибирь, а из Сибири в Петербург, был этот Охотско-Якутский тракт: из Аляски, с Алеутских островов и с Камчатки меха шли на судах в Охотск, оттуда - сушей в Якутск, из Якутска по Лене в Иркутск, оттуда через всю Сибирь и через Урал в Россию, в Петербург...

И так велико было это богатство, такие высокие сорта мехов были здесь, что добытое добро окупало с огромной прибылью все расходы по транспорту. Российско-Американская Компания могла даже позволить себе такую роскошь, как проведение через дремучую сибирскую тайгу и через болота дороги на протяжении 1.500 верст!

Но все это было очень давно, больше ста лет тому назад. Российско-Американская Компания давно исчезла, Аляска (ее территория в два с половиной раза больше Франции!) в 1867 году за семь миллионов двести тысяч долларов (т. е. почти даром!) продана Россией Соединенным Штатам - и жизнь отсюда ушла...

Тайга и болота снова все поглотили. От "тракта" между Охотском и Якутском осталось теперь одно воспоминание. Правда, зимой более или менее правильное сообщение между Охотском и Якутском еще поддерживается на оленях и собаках для грузов, приходящих в Якутский край морем - на севере на санях можно проехать всюду. Но летом Охотск почти совершенно оторван от Якутска - лишь один раз в полтора-два месяца проезжает с почтовыми сумами верхом казак с казенными бумагами; в дороге он бывает не меньше месяца, так как ехать приходится дикими пустынными местами, без какого-либо подобия дороги.

Всё это мне было известно - именно это и толкнуло меня на мысль двинуться в направлении на Охотск. Ну кому, в самом деле, придет в голову дикая идея искать меня в этих дремучих дебрях? Ко всему этому надо еще добавить, что всё это происходило в 1907 году (в августе), когда телеграф существовал лишь в одном Якутске, где и кончался. Телеграфного сообщения между Якутском и Охотском не существовало, что же касается беспроволочного телеграфа (радио), то в 1907 году о нем никто еще не имел никакого представления. Стоит, казалось мне, благополучно выбраться из Якутска, двинуться на восток и затеряться в дремучей тайге - и ни один черт меня там не найдет!

Наш отъезд из Якутска был облегчен тем обстоятельством, что М. В. Пихтин предложил воспользоваться маленьким пароходом фирмы Громовых, который как раз в это время отходил из Якутска для обследования притока Лены - Алдана и притока Алдана - реки Май, с коммерческими целями, дабы установить, являются ли эти реки судоходными. Название этого парохода было "Сынок".

Капитаном его был средних лет, похожий на медведя, широкоплечий и неуклюжий сибиряк, который, как выяснилось, очень сочувствовал партии социалистов-революционеров. Пихтин посвятил его в наш секрет - и он с восторгом взялся выполнить данное ему поручение: вывезти нас из Якутска и доставить до селения Алданского, на реке Алдан. С вечера мы забрались с Мурашко-Сидоровым на пароход и ночью, даже без обычного в таких случаях пароходного гудка, покинули Якутск. Сначала мы спустились по широкой Лене против Якутска эта река имеет (правда, с островами) до 10-12 верст ширины! верст на 80-100, затем круто повернули направо по реке Алдану, против течения.

Наше путешествие до селения Алданского продолжалось около десяти дней. Все время стояла чудесная погода, и мы днем сидели с капитаном в его рубке на палубе, осматривая проплывавшие мимо берега в его большой бинокль. Все время матросы измеряли глубину реки. На ночь останавливались на якорь. Берега были пустынные, поросшие густым лесом и дикой малиной. Несколько раз мы видели на берегу одинокие дома - якутские юрты. Но когда мы высаживались на берег, каждый раз оказывалось, что в доме никого нет - женщины и дети убегали в лес, боясь незнакомых русских.

Только один раз мы застали в доме древнего старика, который на все наши вопросы (наш капитан говорил - или, как здесь выражались, "слышал" по-якутски) бессмысленно кивал головой: он либо выжил из ума, либо был глух. Но однажды наш пароход посетили несколько молодых якутов. Тут я впервые встретился с ними. Это были совершеннейшие дикари. Они обошли весь пароход, изучая и осматривая всякую вещь, щупая всё руками. В особенный восторг их привело большое зеркало в каюте капитана. Я не мог удержаться от смеха, наблюдая, какие рожи и гримасы они строили перед ним, любуясь своими изображениями! Вероятно, так же вели себя дикари Полинезии, посетив 130 лет тому назад корабль знаменитого мореплавателя Кука.