Аркадий Казанский - Данте, «Комедия». История, застывшая в слове. Книга 2. «Чистилище». Комментарии Аркадия Казанского

Что мы видим? При жизни Данте ранее 1743 года и в ( 1265—1321 годы, когда, как считалось, он жил ), великие планеты не встречались в созвездии Льва до 1127 года; при положении Солнца в созвездии Овна; расположение планет в 1127 году было следующее:

Сатурн, Юпитер – Лев; Марс, Венера – Рыбы; Меркурий – Телец.

С одной стороны, Венера попала в созвездие Рыбы, с другой – Марс не попал в созвездие Льва, с третьей – 1127 год рановато для Данте, да и сам он дал дату 1300 год . Чтобы завершить рассмотрение «встреч» планет, из любопытства посмотрим, – когда в 1127 году к Сатурну и Юпитеру присоединился Марс в созвездии Льва.

Это случилось в июле 1126 года. Сатурн, Юпитер и Марс в тесном соединении в созвездии Льва, с ними соединена Венера (не в созвездии Рыбы). Солнце в Близнецах, Меркурий в Тельце.

Гороскоп рассыпался, никто мне не поможет. Идти дальше некуда, если только «изгнать» из гороскопа положение Юпитера, но я, понимая бессмысленность подобных занятий, не буду этого делать. Пойду лучше «обмою» своё горе. Достаю из холодильника бутылку джина, лёгкую закуску, беру стакан, сажусь за письменный стол, озираю груды разбросанных бумаг. Ну, Данте, Земля тебе пухом, спи спокойно, дорогой товарищ, чокаться не будем.

Жарко светит Солнце. Вдруг на меня из-за него спускается Орёл, хватает в когти и несёт ввысь. Блаженствую, покачиваясь в его когтях. Под нами снеговая вершина; Орёл спускается на гору и разжимает когти. Осторожно открываю глаза, чтобы не ослепнуть от яркого света. Надо мной Зевс – Олимпиец.

«Принёс, шеф» – сказал Орёл: – «Племя Прометеево, огни зажигает в Кавказских горах для нового Олимпа, электростанцию в Джубге ставит. А теперь ещё и на вечное замахнулся, на Богов замахнулся посмотреть, Олимп потрясти, как титаны».

«Наготу нашу хочет подсмотреть?» – ужаснулась непорочная Артемида.

«Красоту нашу желает увидеть?» – восхитилась прелестная Афродита.

«Голову ему отсечь» – вытащил сверкающий меч Марс.

«Стрелой ослепить?» – поинтересовался сияющий Аполлон.

«К горам Кавказа приковать его» – посоветовал, опершись на кувалду, Гефест.

«Сбросить с Олимпа?» – нетерпеливо спросил Гермес.

«Давно я свежей печени не клевал» – высунул язык Орёл.

«Да утопить его в ушате, как котёнка слепого» – плеснул волной Посейдон.

Небеса раскрылись, выглянул Уран: «Эй, мать, что-то внучата твои разорались, спать не дают».

«Сам виноват, старый хрыч» – повернулась с боку на бок Гея: – «Сам пригласил их к себе погостить, а они обратно и не идут, совсем меня забыли, людишкам на растерзание бросили. Скоро голой и босой по миру пойду».

«Тихо» – прогромыхал Зевс: – «Говори, несчастный, в чём виновен».

«Поэзией интересуюсь, Сиятельнейший» – пролепетал я: «Всего лишь Данте, поэта, решил прочесть, он Спасителю служил. Но вот он ссылается почтительно на Вас, – в каких домах обитали, когда он „Комедию“ писал. И мне, грешным делом, показалось, – не почитает он Вас, все домы указывает, а Ваш забыл».

«Эй, Аполлон, что скажешь?» – громыхнул Зевс: «Под твоим присмотром поэты находятся!»

«Клевета и навет» – ответил Аполлон: «Данте, не то, что солгать не может – и ошибки не допустит, уж я-то знаю доподлинно, читал. Глаза промыть только надо как следует; не меньше трёх чаш амброзии и то, если глядеть умеют. А этого любителя поэзии давай отошлём в Лимб, к поэтам, пусть у них ответ спросит». Найдёт ответ – спасётся, нет – в Лимбе навсегда и будет пребывать в забвении».

«Да будет так» – громыхнул Зевс: «Эй, Орёл, отнеси его к Гомеру, да поклон ему низкий от меня».

Со свистом шлёпаюсь на грешную Землю. В полумраке Лимба различаю толпу поэтов в лавровых венках разного калибра. Гомер сидит на пеньке, подперев голову, окружённый величайшими; огромный венок, сплетённый наподобие чалмы, размером с мельничное колесо, висит на суку; Данте, увенчанный трёхъярусным венком, возвышается над поэтами на целую голову.

«Зачем к нам?» – поинтересовался Гомер.

«Великий Паша, Эмир Поэтов» – несмело отвечаю я: «Вопрос у меня есть к Высочайшему поэту».

«Ну, у нас Высочайших много» – философски заметил Гомер: «А если по росту – только Алигьери, Данте» – и сделал знак рукой. Данте выступил вперёд.

«Ваше Святейшество» – говорю: «Как правильно расставить домы с планетами в Вашей „Комедии“? Все ли Вы указали, не переврали ли чего-нибудь переводчики, да издатели?»