Алексей Ковальчук - Экономическая политика правительства Екатерины II во второй половине XVIII в. Идеи и практика

Компанейщики также просили не облагать весь купленный и привозимый в Россию шелк и «прочие товары» внутренними пошлинами. В ответ Сенат выразил готовность продолжить оказание поддержки отечественной промышленности и согласился на беспошлинный ввоз шелка-сырца «для размножения и приведения российских шелковых фабрик в лутчее состояние». Однако в отношении сборов с «прочих товаров» он остался непреклонен, решив сохранить без изменений общие основания.

На этом Сенат удовлетворился содержанием кондиций, как и рядом присутствующих в них технических деталей, и 22 февраля подписал направляемый на утверждение Елизаветы Петровны доклад. В нем, видимо не сомневаясь в успехе предприятия, Сенат счел нужным испросить у императрицы награждение чинами четверых членов компании: Козьмы Матвеева – надворным советником, а Данилы Земского, Ивана Твердышева и Василия Хастатова – титулярными советниками [55] РГАДА. Ф. 248. Оп. 39. Д. 2952. Л. 422 об. . Данный жест дополнительно подтверждал и символизировал заинтересованность государства в пользе начинания компании К. Матвеева и благожелательное к нему отношение.

Доклад попал на стол к императрице 25 марта 1755 г. [56] РГАДА. Ф. 248. Оп. 40. Д. 2985. Л. 428. И не был утвержден. О подлинных причинах отказа можно только догадываться. В источниках на этот счет нет прямых сведений. Вероятно, какую-то роль сыграло активное противодействие планам К. Матвеева со стороны торгово-промышленного населения Астрахани, поддержанного астраханским губернатором. Скорее же всего объявились новые претенденты на получение монополии «персидского торга».

Впрочем, до начала 1758 г. переговоры с К. Матвеевым и товарищами все еще тянулись. В феврале этого года Сенат, видимо, по поручению императрицы решил выяснить их намерения, в особенности готовность отказаться от притязаний на получение беспроцентной ссуды в 100 тыс. руб. и «награждение» чинами [57] РГАДА. Ф. 248. Оп. 40. Д. 2985. Л. 468 об. . Вопрос оказался далеко не праздным, поскольку в это время правительство приступило к переговорам с другими «желателями» и определяло наиболее оптимальные для казны условия. Словно предвидя безрезультатность дальнейших препирательств с правительством, еще 19 февраля того же года сибирский купец И. Б. Твердышев уведомил Сенат о своем выходе из состава учредителей так еще и не созданной Персидской компании, сославшись на нехватку собственного капитала, значительную часть которого он употребил на строительство новых железоделательных заводов [58] РГАДА. Ф. 248. Оп. 40. Д. 2985. Л. 451. .

Весьма вероятно, такое решение возникло у Твердышева после известий о появлении новых влиятельных конкурентов, в первую очередь придворных вельмож.

В ноябре 1756 г. последовало обращение Р. И. Воронцова, просившего о 15-летней монополии на торговлю с Персией. Правда, первоначально речь шла только о вывозе российской соли от Астраханского порта в обмен на шелк, корень марены (использовался главным образом для окраски сукон в красный цвет) и нефть. Воронцов сообщал о намерении привлечь к своей затее бригадира А. П. Мельгунова. Предполагалось добывать для продажи до 100 тыс. пудов соли в озерах «между Астраханью и Кизляром, в урочищах Мачагах и Башмагагах», начиная с 1757 г., платя в казну по 5 коп. с пуда в виде пошлин. Воронцов также просил разрешения на постройку 3 транспортных морских судов. На словах он не возражал против участия в торговле аналогичными товарами других желающих с российской стороны, но требовал осуществлять транспортировку всех грузов по Каспийскому морю исключительно на его судах, невзирая на указ 1752 г., предоставивший исключительное право грузовых перевозок по Каспию вновь образованной Астраханской морской судовой компании, располагавшей 25 судами и вверенной «попечению» астраханского губернатора. Прошение Р. И. Воронцова было удовлетворено по всем пунктам, включая постройку морских судов, что зафиксировало адресованное Коммерц-коллегии распоряжение императрицы от 16 сентября 1757 г. Обойти указ 1752 г. помогли выявленные факты неоднократной гибели судов вследствие «небрежения» Морской судовой компанией своими обязанностями по обеспечению безопасности перевозок и отсутствия на судах квалифицированных команд из обученных матросов, о чем извещал Сенат находившийся в Персии консул Чекалевский [59] РГАДА. Ф. 248. Оп. 40. Д. 2985. Л. 579–579 об., 592–593 об., 623–626 об. .

В июле 1757 г. с аналогичной просьбой обратился в Сенат другой представитель сановной знати – кн. П. И. Репнин. Служба при дворе в звании камергера не мешала ему активно заниматься предпринимательством. Сферами его разнообразных интересов и приложения капиталов являлись и винокурение, и металлургическое производство, и шелкоткацкая промышленность. В этот раз с помощью своих связей Репнин рассчитывал заполучить прибыльную внешнюю торговлю с Персией. Прося о 15-летней монополии, он не посчитал нужным как-то ограничивать себя узким перечнем предполагаемых к вывозу товаров. В указанной им номенклатуре значились зерно пшеницы и пшеничная мука, «неделанные» железо и чугун наряду с готовыми изделиями из них, необработанные и выделанные говяжьи и конские кожи, холст и полотно различной «доброты», веревки и канаты и даже порох с селитрой, а также сукна европейского производства, заграничные краски, некоторые колониальные товары. Наконец, Репнин заявлял о готовности развернуть торговлю крупным рогатым скотом с целью укрепления хозяйственных связей с соседними кочующими народами – калмыками и казахами, у которых планировалось закупать скот. Продавать же его он намеревался находившимся под покровительством России народам Северного Кавказа, ощущавшим его нехватку.