Сергей Бабурин - Страж нации. От расстрела парламента – до невооруженного восстания РГТЭУ

Со времен 1993 года думаю с благодарностью о своем небесном покровителе св. преподобном Сергии Радонежском. Почему — уже рассказывал. Но была и еще одна история.

В свой первый официальный визит в Черногорию я посетил монастырь в Цетинье, поклонился хранящимся там священным реликвиям — деснице Иоанна Крестителя и частице Креста, на котором был распят Христос. Более 200 лет реликвии хранились в России, но в 1918 году были тайно вывезены за рубеж вдовствующей императрицей Марией Федоровной.

После посещения храма я зашел в церковную лавку, спросил, есть ли у них писаные иконы. Получив отрицательный ответ, стал рыться в развале из сувениров и церковной утвари. Вдруг, раздвинув, какие-то рушники, я увидел небольшой писаный образ святого. Обратился к служителю:

— Скажите, кто это?

— Откуда вы это взяли?

Я показал. Служитель не скрывал своего удивления:

— Странно, но там же ничего не было.

— Так кто это?

— Это русский Сергий.

Я трепетно прижал к себе обретенную икону.

Конечно, с тех пор образ св. преподобного Сергия Радонежского, выполненный сербским или черногорским иконописцем, всегда сопровождает меня на службе.

Утром 5 декабря 2005 г. заехал за Л.П. Решетниковым и поехали в Кремль на праздничную службу Патриарха Алексия II в Успенском соборе. С ним служил и владыка Орехово-Зуевский Алексий. Перед службой исповедовался у владыки.

Подивился, как с голубыми облачениями гармонировали моя случайно выбранная синяя рубашка и сине-сиреневый галстук.

Из официальных лиц лишь я причастился у Патриарха у входа в алтарь. Чуть погодя, когда владыка сменил Патриарха в причащении прихожан, зашел в алтарь поздравить Его Святейшество с праздником. Патриарх, устало сидевший у алтарных врат, меня неожиданно задержал, заговорил о своих проблемах со здоровьем, сказавшихся на слабости голоса и общем самочувствии.

— Даже на службе меня сопровождают врачи. И от поездки в Донской монастырь, намеченной в связи с празднованием даты интронизации Патриарха Тихона, придется отказаться. Поеду на Чистые пруды, голосовать.

Расспросив о моих делах, отпустил только после напоминаний ему о необходимости продолжения службы.

Подвозя домой Л.П. Решетникова, зашел к нему в гости на кофе.

По инициативе глубоко православного Леонида Петровича, с благословения владыки Алексия, архиепископа Орехово-Зуевского, с 2004 года я возглавил Попечительский совет Новоспасского мужского монастыря в Москве. Леонид Петрович собрал тогда в совете очень много достойных людей, искренне радеющих за Православие и Россию. Наши интересы не замыкались на монастырских нуждах, хотя его возрождение и было в центре внимания совета.

Особое свое внимание мы направили на о. Лемнос.

Остров Лемнос находится в северной части Эгейского моря, прямо напротив Черноморских проливов. В первую мировую на нем размещалась ставка У. Черчилля, сейчас — крупнейшая база ВВС НАТО. Но нас влекло на острове не это: в 1920 году на него были высажены части кубанских и донских казаков, эвакуированные Врангелем из Крыма. Год пребывания на острове оказался суровым. К бытовым проблемам этого пустынного кусочка суши добавлялись скудость продовольствия и концентрационный режим, созданный вокруг русских воинов недавними союзниками. Русское кладбище на острове росло.

Именно русское кладбище на о. Лемнос стало нашей заботой.

С 1921 года нога русского человека не ступала на остров. Кладбище постепенно приходило в запустение, а к концу века просто исчезло. В 2003 году стараниями Л.П. Решетникова и российских дипломатов в Греции место, где оно находилось, было найдено, решен вопрос с владельцами пастбищ о его частичном восстановлении. К этому мы и приступили.

25 сентября 2004 г. делегация Попечительского совета впервые ступила на лемносскую землю.

Мы прилетели через Афины вместе с архиепископом Алексием, послом России в Греции А. Вдовиным и его супругой. Меня сопровождал мой штатный помощник в Государственной Думе пунктуальный и деловой Михаил Вождаев. Когда я что-либо ему поручал, то исполнение можно было не проверять. Мишина четкость в работе, профессиональная грамотность и инициативность всегда радовали и позволяли не отвлекаться на частности.

Но главное было не это. Одновременно с нами к берегам Лемноса подошли корабли российского Черноморского флота во главе с крейсером «Москва», флагманом флота. Над флагманом реял флаг командующего флотом адмирала Масорина.