Сергей Бабурин - Страж нации. От расстрела парламента – до невооруженного восстания РГТЭУ

Умозрительная концепция столкнулась с политическими и историческими реалиями. Босния и Герцеговина никогда не была государством, это искусственно созданное государство, «фикция». Чем скорее призрак исчезнет, тем скорее в Европу вернется стабильный мир. Православный сербский народ добился фактического равноправия, создав в Боснии собственное государство — Республику Сербскую.

В мае 1992 г. российская дипломатия допустила роковую ошибку, значительно ослабившую наши международные позиции. Поддавшись на уговоры, точнее — диктат Запада, вопреки мнению собственных экспертов, Россия проголосовала за принятие Резолюции Совета Безопасности ООН № 757 от 30 мая 1992 г., предусматривавшей введение санкций против Союзной Республики Югославия.

Югославии инкриминировалось «нарушение принципов ООН», в силу чего «Югославия (Сербия и Черногория) представляют собой угрозу международному миру и безопасности». Была предпринята попытка откровенного шантажа Черногории: в случае ее выхода из состава Югославии санкции в отношении Подгорицы были бы отменены. Вопреки требованиям Верховного Совета Российской Федерации и российской общественности, вопреки здравому смыслу, МИД России дал указание представителю России в ООН Ю. Воронцову голосовать за введение санкций.

Санкции предусматривали приостановление членства Югославии в международных организациях, не признавалось ее правопреемство с бывшей СФРЮ, замораживалось имущество Югославии в иностранных банках. Были блокированы все экономические контакты с внешним миром, запрещены авиаперевозки. Чтобы воздействовать на сербского избирателя перед выборами в Народную Скупщину Сербии, 16 декабря 1992 г. принимается Резолюция Совета Безопасности № 787, запрещающая перевозки товаров через территорию СРЮ, в том числе по Дунаю, устанавливающая жесткий контроль в территориальных водах Югославии на Адриатике. Логическим продолжением политики по изоляции Югославии стала Резолюция Совета Безопасности № 820 от 17 апреля 1993 г., которая запрещала транзит по Дунаю, передвижение югославских судов.

Поддержка внешнеполитическим ведомством России санкций против Югославии вызвала болезненную реакцию как в Сербии, так и в самой России.

Уже 26 июня 1992 г. мы в Верховном Совете Российской Федерации добиваемся принятия постановления «О содействии урегулированию югославского кризиса», в котором де-факто выражаем несогласие с позицией МИД в вопросе о санкциях и поручаем Правительству России обеспечить проведение внешнеполитической линии, исключающей возможность вооруженного вмешательства отдельной страны или группы стран в конфликт в Боснии, предлагаем способствовать беспрепятственной доставке в республику гуманитарной помощи.

Спустя месяц российский парламент поручает министерству иностранных дел изучить возможность постановки в Совете Безопасности ООН вопроса о сокращении объема санкций в отношении Союзной Республики Югославии или о введении моратория на их применение при получении свидетельств готовности Югославии выполнять адресованные ей положения резолюции СБ ООН.

В дальнейшем вопрос о санкциях в отношении Союзной Республики Югославия, наряду с проблемой разделения Боснии, становится ключевым вопросом российской дипломатии на Балканах. Международные санкции болезненны для любой страны, особенно для страны небольшой, экономика которой во многом ориентировалась на туризм и транзитные перевозки.

У Союзной Югославии не оставалось иного выхода, кроме как попытаться отгородиться от конфликта в Боснии. Надеясь на смягчение санкций, выполняя пожелания Контактной группы, СР Югославия объявила о введении санкций в отношении Республики Сербской. Граница между СР Югославия и Республикой Сербской была закрыта для всех товаров, кроме тех, которые поставляются в гуманитарных целях. Все это сопровождалось странным молчанием официальной России. Сербы еще раз убедились в истинности своей поговорки: «Бог высоко, а Россия далеко».

Осложнение взаимоотношений по линии Белград — Пале было связано не в последнюю очередь с субъективными моментами взаимоотношений президента Сербии, а затем и новой Югославии Слободана Милошевича с президентом Республики Сербской Радованом Караджичем. Каков бы ни был истинный характер межличностных отношений двух выдающихся лидеров сербов, по обоим берегам р. Дрины живет один народ, который в равной мере испытывает трудности военного времени и международной блокады.