Сергей Бабурин - Страж нации. От расстрела парламента – до невооруженного восстания РГТЭУ

Астафьев был резок и, увы, говоря дальше, показал свои способности провидца:

— И еще хочу обратиться к депутатам. Подумайте. Что мы сейчас делаем: мы просто «проглатываем» одну наживку за другой. И когда вас разгонят — а это непременно произойдет, и повторится судьба союзного Съезда, — то никто не пойдет вас защищать, потому что вы полностью «повязали» себя с этим Правительством, которое проваливает один вопрос за другим. Возьмите тот же Крым, возьмите Курильские острова. Вы все будете за это отвечать, вместе с этим Правительством.

Зал не желал успокаиваться и, хотя при голосовании предложение сменить председательствующего не набрало необходимого числа голосов («за» проголосовало 259 депутатов, против — 478), Хасбулатов чуть погодя передал ведение Съезда своему тогдашнему первому заместителю С.А. Филатову.

Обсуждение пошло дальше. Тем не менее, тема Федеративного договора не умерла. Под предлогом выступления по порядку ведения к микрофону прорвался мой коллега из Комитета по законодательству, и соратник по нашему блоку «Российское единство» депутат Д.Е. Степанов:

— Уважаемые депутаты! Довожу до вашего сведения, что недавно произошло беспрецедентное нарушение Регламента и законности: микрофон председателя Комиссии по Регламенту был выключен, и он не смог вмешаться. А суть вы прекрасно знаете. Крупнейшие решения по таким важнейшим вопросам, как Федеративный договор, без включения этого вопроса в повестку дня, без доклада, без обсуждения, не имея письменного текста проекта резолюции, принимать нельзя. Сейчас мы проголосовали за развал России, за межнациональные конфликты в России и стоя аплодировали этому. Я призываю оппозиционный блок покинуть зал заседания до тех пор, пока все решения, принятые до 12 часов, в частности по Федеративному договору, не будут аннулированы и обсуждение этого вопроса не будет проведено как следует…

Конечно, верный соратник Ельцина С.А. Филатов не пожелал услышать алтайского депутата.

Ко мне же подошли несколько руководителей краев и областей. Когда они поняли, что в соответствии с розданными материалами в Конституцию включили только текст, подписанный Б. Ельциным и главами республик, то схватились за головы и побежали срочно совещаться.

Формально нам раздали три различных Федеративных договора. Какой-то эстет даже оформил их в виде книжечек под российский триколор: договор, подписанный главами республик, был сброшюрован в книжку белого цвета, главами краев и областей — синего, а автономных округов и автономной области — красного. Из самого текста явствовало, что составной частью Конституции являются только положения, относящиеся к республикам, а все, что относится не только к автономиям, но и к краям и областям, должно быть вынесено для включения в Конституцию в порядке совместной законодательной инициативы на усмотрение Съезда народных депутатов. Если считать состоявшееся слепое голосование за утверждение всех договоров Съездом, то все равно оставался открытым вопрос о приложениях, подписанных и республиками, и краями с областями, но каждым по отдельности. Эти приложения на Съезд даже не были представлены, о чем я вновь заявил на Съезде.

Неблагодарная миссия отстаивать очевидную халтуру и опровергать мои доводы досталась уже не непревзойденному мастеру передергивания и манипуляций С.М. Шахраю, а его сменщику на посту председателя Комитета по законодательству М.А. Митюкову.

Михаил Алексеевич, вначале громогласно заявив о моей неправоте, закончил, тем не менее, утверждением, которое всех окончательно запутало:

— Что касается республик, то необходимости вносить изменения в нынешнюю Конституцию нет. Там паритет в Совете Национальностей: 63–63, то есть половина — республики и автономии, половина — края и области. Это проблема для новой Конституции, но не для старой. Что касается протокола Федеративного договора с краями и областями, то он подписан не всеми краями и областями, поэтому проблема внесения в Конституцию тоже не стоит.

Вот так: в огороде бузина, а в Киеве — дядька. На подобных псевдоаргументах Ельцин и его команда и протаскивали, как правило, нужные им решения. Пока удавалось это делать через Съезд народных депутатов России — Съезд был олицетворением демократии, когда депутатское большинство прозрело и, увидев глубину пропасти, в которую толкнули Россию, попыталось пресечь беспредел — Съезд был объявлен реакционным, прокоммунистическим, а поправки, ранее принятые в интересах того же Ельцина — бестолковым штопаньем Основного закона.