Жорж Блон - Великие тайны океанов. Средиземное море. Полярные моря. Флибустьерское море

Я перевел футы и дюймы в метрические единицы. Эти размеры соблюдались редко, и часто пассажирам приходилось спать валетом. На лошадей выделяли площадь 2,5 метра на 0,73 метра. Их погрузка поставила перед кораблестроителями той эпохи серьезную проблему. Грузить с помощью крана, как это делается сегодня, было невозможно как по причине малого количества и маломощности подъемных средств того времени, так и по причине небольших размеров люков. Судостроители нашли решение (которое было использовано впоследствии во время Второй мировой войны для погрузки танков и тяжелого вооружения на суда): в корпусе судна проделывали дверь выше ватерлинии. После погрузки лошадей дверь забивалась и законопачивалась. Многие древние суда погибли потому, что эти двери не выдерживали натиска стихий.

«Мы отправились поглядеть на лошадей в глубине корабля. Их нельзя оставлять на ногах из-за качки – они могут упасть и пораниться. Но они не могут и лежать долгое время. Их подвешивают под грудь и брюхо. Они касаются ногами пола, но не опираются на него. Ремни ранят кожу лошади, поэтому под них подкладывают солому. И им надо растирать ноги, чтобы они не затекали. И все равно по прибытии лошадей приходится заново учить ходить».

После погрузки пассажиров, лошадей и багажа судно отплывает в одиночку или вместе с другими судами. Караван судов времен Крестовых походов состоял из галер и кораблей самого разного тоннажа, которые часто теряли друг друга из виду во время перехода.

Церемония отплытия была на всех судах одинакова. Вначале люди на борту затягивали песню:

Затем начинались обычные на парусном судне работы – поднимались передние паруса, вытягивался якорь. Звучал гимн «Veni Creator» [16], затем раздавалась команда капитана:

– Поднять паруса! С Богом!

На корме развеваются флажки, звенят трубы. Им отвечают громкие крики провожающих (в том числе родных и друзей), собравшихся на причале. Выбирается на борт якорь, поднимаются паруса, судно покидает порт, используя, если нужно, весла.

Ричард III, Франческо да Барберино, Жуанвиль, Филипп де Мезьер и немецкий монах Феликс Фабер оставили описания путешествий паломников по Средиземному морю, и можно восстановить, как проходил их обычный день.

На рассвете, когда многие из них еще спят, с полуюта доносится сильнейший свист. Слуга хозяина поднимает огромную хоругвь с образом Богоматери, и все, кто может найти место на палубе, опускаются на колени для чтения молитвы «Ave Maria».

Затем начинается уборка палубы – ее поливают морской водой из ведер, поэтому все собирают свои подстилки. В восемь часов – утренняя церемония, как и сегодня в национальном флоте. На корме поднимают флаг, а вернее, хоругвь.

Затем начинается месса. Она происходит ежедневно, а не только по воскресным дням. Но эта месса отличается от обычной. Ее называют «сухой мессой», поскольку нет освящения Святых Даров. На борт не берут Святых Даров – они могут утонуть во время кораблекрушения; никого не причащают, поскольку из-за морской болезни и причащающиеся, и священники могут не удержать просфору. Только Людовик IX добился того, чтобы на борту его судна можно было причаститься. Во время мессы служили молебны Богородице и святым.

«Дважды в день звук трубы возвещал трапезу. На кормовой надстройке стояли столы, но люди ели где придется. Глава нашей группы договорился с хозяином. Мы имели право на стакан мальвазии после пробуждения и ежедневно ели кур, которых взяли с собой живыми и которых подкармливал повар. На каждые двадцать пять человек приходился один слуга».

В обычное меню входили солонина, соленая или вяленая рыба, соленые овощи. Этой пищи не хватало, и к тому же она была отвратительна и вызывала жажду, а вино, которое отпускали с большей легкостью, чем пресную воду (пол-литра воды в день на человека), жажды не утоляло. Некоторые знатные пассажиры садились за трапезу, укрывшись за занавесями или коврами, но их пища вряд ли была лучше.

«Скучнее всего тянулось время от еды до еды. Сражались в шахматы, кости. Музыканты пиликали на скрипке, играли на флейте, бренчали на лютне, гитаре.

Позже стали играть и в карты, но монахи осуждали безбожное времяпрепровождение, им хотелось, чтобы паломники молились от зари до зари.

Мы беседовали с моряками, слушали их рассказы».

Моряки тех времен к «сливкам общества» не относились, а иногда среди них встречались и верные кандидаты на виселицу. Они от души веселились, пугая пассажиров фантастическими рассказами о морских чудищах и обычаях африканцев. Они подрабатывали на продаже пассажирам спиртного, продуктов, фальшивых камней с Востока и предметов, украденных у других пассажиров. Попадись они с поличным, их вздернули бы на рее.