Федор Синицын: Советское государство и кочевники. История, политика, население. 1917—1991

Однако, с другой стороны, примыкание «кочевых» регионов к сопредельным странам было проблемой для Советского государства. Кочевники традиционно не признавали государственных границ – особенно если они были проведены поперек территорий, где эти народы жили и кочевали веками. Особую тревогу могла вызывать опасность полной или частичной откочевки какого-либо народа за границу, которая была вполне реальной, если вспомнить прецеденты массовых откочевок из России в дореволюционное время.

В период Гражданской войны поднялась волна откочевок казахов 226и бурят в Китай 227и Монголию, где они спасались и от белых, и от красных. В 1922–1923 гг. в эмиграции находились от 15 тыс. до 20 тыс. бурят. В СССР полагали, что часть ушедших следовало считать прочно осевшей за границей, так как зарубежные власти стремились оставить бурят у себя, «как более культурных». В Монголии оказалась и «значительнейшая часть тунгусов» (эвенков), ушедшая туда из Забайкалья в период Гражданской войны 228.

Даже в далеких от границы регионах трансграничное кочевье представляло потенциальную проблему. Так, в период голода 1923 г. Монгольское правительство предлагало российским калмыкам переселиться в Монголию 229. Если бы это случилось, мог повториться прецедент массовой откочевки калмыков 1771 г., что ударило бы по престижу советской власти.

Продолжались откочевки и после Гражданской войны. В 1921–1924 гг. в Афганистан эмигрировали не менее 30 тыс. хозяйств – в том числе туркмены и казахи. В 1924 г. в Монголию только из Агинского аймака ушли 343 бурятских хозяйства, уведя с собой 26 569 голов скота 230. Казахи и киргизы мигрировали в Китай, особенно в период хлебозаготовительного кризиса 1927–1928 гг. 231Тогда же из Гасан-Кулийского и Атрекского районов Туркмении в Персию ушла значительная часть населения, уведя с собой 75 % всего имевшегося там скота 232.

Особенно тревожным для властей было то, что за границу массово мигрировали представители наиболее обеспеченных слоев населения, имевшие большое количество скота и другого имущества. Уводили они с собой и опору советской власти – бедняков: по мнению властей, «чтобы бесконтрольно эксплуатировать их труд… за границей» 233.

Причины откочевок были и политическими, и экономическими. Во-первых, это недовольство советской политикой – особенно репрессиями по отношению к зажиточным слоям общества. Во-вторых, стремление избежать налогообложения, исполнения натуральных повинностей и службы в армии. Так, в Монголии перекочевавшие из СССР буряты не платили в течение трех лет никаких налогов, а воинской повинности в Монголии вовсе не было 234.

Миграция за пределы Советского Союза происходила и в рамках традиционного скотоводческого кочевания. Так, в Туркмении часть населения уходила на зимовку в Персию в долину реки Горган 235, так как зимой в Туркмении отсутствовал корм для скота. Однако иногда таким скотоводческим кочеванием прикрывалась эмиграция 236.

Способствовало откочевкам то, что границы страны были проницаемыми. В Средней Азии басмачи многократно переходили границу в обоих направлениях. На Алтае в сентябре 1922 г. преследумая властями банда Алагызова ушла через границу в Монголию (всего 50 человек, вместе с семьями) 237. Туда же перешли банды Тобокова и Булычева 238. Через советскую границу на Дальнем Востоке проникали бандиты (в том числе хунхузы) и белоэмигранты 239. Причину проницаемости границ власти видели в том числе в обширности территории страны и слабости пограничной охраны. Так, по состоянию на 1926 г. охрана советско-афганской границы отсутствовала как минимум на протяжении около 250 км – от реки Мургаб до колодца Ширам-Куль. С советской стороны этого участка границы (в Туркмении) свободно пасся афганский скот, «охраняемый басмаческими курбашами» 240.

Разумеется, Советское государство негативно относилось к откочевкам за границу, признавая их недопустимыми – и с политической, и с экономической точки зрения, «а также в целях планомерного устройства бюджета, точного учета народного достояния». Власти выражали обеспокоенность тем, что эмиграция «может вылиться в стихийные формы» 241.

Кроме самого факта потери населения, опасность откочевок для властей заключалась в том, что граждане СССР, ушедшие за границу, попадали в сферу влияния антисоветской эмиграции. Так, эта проблема была весьма актуальной в случае Бурятии. На территории Китая, в регионе Барга, где в Шэнэхэнском хошуне еще с начала XX в. компактно проживали откочевавшие из России буряты, возник «центр бурятской эмиграции». В 1922 г. там проживали около 700, в 1933 г. – 3 тыс. эмигрантов.